ДухСо пробы "Ф" за №55-12. Ледник. Игорь Галеев
я попрусь по городу с этим креслом? И не дотащить мне его. Килограммов пятьдесят, наверное, если не восемьдесят. А я давно таких тяжестей …Какая-то старушка, сказали, жила. А кстати, я в самом деле не знаю куда эта старушка делась?»
«Ф» -акт, съемно-автоматический, шальной. III класса
(Кабинет во Дворце. Отличной отделки. Духи. И очень странные взгляды. Затем улицы города и тесное помещение. И еще раз это же помещение. Далее краткий обзор.)
– Вам, Вячеслав Арнольдович, надо бы анализы сдать.
– С чего это, Зоя Николаевна? У нас же не столовая. Да я и сроду ничем таким…
– Надо, дорогой Вячеслав Арнольдович. Порядок у нас такой. Коллектив, понимаете ли, единый, здоровье превыше всего, масса зрителей, у нас это как бы в традиции, так что положено.
– А, может быть, мне можно было бы…
– Без исключений. Без! А вам, дорогой Вячеслав Арнольдович, в первую очередь!
«Почему это мне в первую очередь! Чтоб тебя!..» – и Вячеслав Арнольдович согласился:
– Много ли это времени займет?
– Пару неделек.
– Ого!
– Но я вам дам имена, Вячеслав Арнольдович. И записки. Пройдете в экстренном порядке. За три-четыре дня управитесь. Вячеслав Арнольдович разблагодарил за адреса и звонки, и тотчас отправился в эпидемстанцию.
Он шел по улице и с негодованием изумлялся, как это еще могут существовать такие патриархальные, унизительные правила оформления на должность, его бросало в холодный пот, когда он представлял, как нелепо и гадко он будет выглядеть, когда его со всех сторон будут рассматривать какие-то, скорее всего, старухи – щупать, искать на теле прыщи или что там еще. Он старательно припомнил себя раздетого, пытаясь предугадать возможные вопросы тех, кто останется недоволен, ну например, хотя бы его кожей. И он страдальчески вспомнил, что в том-то месте есть два розовеньких прыщика, а в этом царапинка, неизвестно откуда взявшаяся, и засохший фурункул с той стороны, чуть пониже этого самого – на ноге.
«Как же все это, Господи Боже мой, пошло! Дико!»
И Нихилов чуть было не побежал домой, но опомнился. Зоя Николаевна уже позвонила какой-то Катеньке и предупредила, что через пятнадцать минут будет «свой человек», так чтобы Катенька имела в виду и приняла без очереди. И фамилию в трубку Зоя Николаевна яснее ясного два раза прокричала. Да и что куражиться, когда других путей нет?
Пока Вячеслав Арнольдович до эпидем-станции дошел, у него то там, то сям почесываться стало, и живот заболел и еще одно место.
«Вот так идешь добровольно, а найдут что-нибудь скрытое, так позора не оберешься. Должности лишат!»
И не должности, конечно, стало жаль Нихилову. Как человек писательских высот, он презирал должности и градации. Самой ситуации ужаснулся он, той безмозглой нелепости, что с ним через какие-то пять минут может произойти. И смешно и гадко ему сделалось.
Потоптался Вячеслав Арнольдович у обшарпанных, каких-то подозрительно засаленных дверей, покурил сигарету – от чего