Десять лет походов спустя. Размышления над походным фотоальбомом. Андрей Затонский
местности Валерий Александрович, печорский турист, многажды тут бывавший. И ведь правильно посоветовал, только откуда ему было знать, как пойдут события? Так уже случалось однажды: вместо того, чтобы выскочить на плато (в данном случае справа от гряды), откуда просто деваться некуда, кроме как пересечь его всё до конца, спрыгнули в лес. А тут и скорость ниже, и траверс круче, и мест, фальшиво соблазняющих к биваку, больше. Да здравствует плато, жестокое, каменистое, длинное, как судный день! По нему приходится монотонно шлепать и переход, и другой, а там, глядишь, вот и водораздел рядом!
Я был столь наивен, что накарябал в хронометраже – «дождь снесло». Вот насколько мне не верилось, что все приметы врут беззастенчиво, и не будет, не будет нам хорошей погоды. Смешно? Смешно не это. Несмотря на любой опыт, в начале похода турист всегда наивно стремиться сохранить обувь сухой ещё полчаса, не замочить штанов, не подмокнуть под мелким дождичком… К середине похода эта дурь несколько выветривается, и мокрые ноги уже не вызывают такого суеверного ужаса. А к концу маршрута ритуал одевания вечно наполненных водой ботинок даже становится приятным, бодрящим не хуже прохладного душа. Душ, впрочем, также приедается, только время от времени вызывая выбросы горячей ненависти, бессильной его развеять.
На снимке – Большой. Под камнем. Забился под консольно нависающую плиту, бережется от промокания после первого перехода. Смеется – в голос. Эк удумал!.. Рюкзаки рядом понуро мокнут, правда, уложены всё же спинами вниз, на камни, чтобы потом не обмениваться влагой с владельцами. Ничего, скоро и эта предосторожность тихо умрет…
Оскоминная истина: первый день идется крайне тяжело, и рвать нельзя. Не сломаешься сам – сломаешь других, у кого или здоровья меньше, или самолюбия. Или больше притворства, это тоже сбрасывать со счета нельзя. В конце коротенького третьего перехода стало страшно смотреть даже на фотографии туристов, не то, что на оригиналы. Морды красные, дыхание хлюпающее, синдром поправления лямок через полтора шага, спотыкач непрерывный… Между тем, вода охотно стекала с неба и нигде – по поверхности. Хоть бы какой ледащий ручьишко прожурчал! Время к восьми, пора и честь знать, становиться. А куда? Схитрил: оставил всех подышать дождевой аэрозолью, а сам сбежал вниз по склону метров двести – нет, не булькает. Под ногами, в траве – more12 влаги, но как её уговорить в котелок? До Пальник-Еля не побежал. Далеко, да и, откровенно говоря, несколько испугался. Повсюду в травах широкие ленты вытоптаны, следы чьи-то кружат и петляют, одна полянка вся утоптана, будто целая стая валялась и перекатывалась. Стая – кого? Вот-вот, и я испугался.
Наверх вернулся не спеша. Есть: физиономии обрели цвет, средний между насыщенно-розовым и трупно-голубым. Замерзли, значит можно двигаться. Дорожку вниз я протоптал, всю воду собрал на себя, а жалко, что
Много (англ.)