Стоянка поезда – двадцать минут. Роман. Юрий Мартыненко
ночью же проезжали?
– Точно ночью.
– А откуда про пивзавод знаешь?
– Приходилось раньше, после армии, гостить в Архаре у родни. Тётки там мои жили. Пиво разливное было классное.
– Ну, вспомнил, когда это было. Я так, Толян, понимаю, рынок наш российский теперь одним импортом завален. Вот, смотри, баночка наша? Не наша. Баварское пиво. Кстати, надо бы предложить немцу-то? Сродни ему этот напиток.
– Ему уже предлагали, отказался.
– Кто?
– Чудак, который вчера из ресторана чувиху привёл в наш вагон.
– А-а.
– Привёл, а сам храпака задал. Чудак, говорю же.
– В общем, прорвало этот импорт, – раскладывая купленные на перроне овощи, продолжал свою тему, будто его заклинило, дядя Лёха.
– И тебя, Лёха, прорвало. Вроде, с похмелья, а такой словесный понос, – Толян потряс полупустой бутылкой «Рояля».
– Наливай. Помаленьку только, – дядя Лёха при виде спирта закашлялся.
Толян, морщась, плеснул в стаканы со словами: – Закусь знатная. Такую зелень люблю с превеликим аппетитом. Кажись, перебрали вчера. Баба ещё эта.
– Вроде, ничего из себя.
– Разве что в голодный год…
– Видел, Толян, какая жизнь пошла? Фронтовик продаёт овощи, – хрустнув огурцом, сказал, как бы между прочим, но обращаясь к товарищу, дядя Лёха.
– И что? Значит, урожай хороший.
– Я не про то.
– А про что? – прожёвывая хлеб с зелёным лучком, удивился Толян.
– От хорошей жизни, что ли? В Германии ветераны тоже на перроне торгуют, чтобы к пенсии приварок был?
– А ты иди и спроси у этого немца молодого.
– Оно мне надо? В дебри лезть? Ещё политики не хватало…
– Тогда не базарь.
– Давай ещё по капельке?
– Давай.
– Мальчики, чаю не желаете? – заглянула в купе полная проводница.
– Желаем. И даже с превеликим аппетитом.
– Кто бы сомневался.
– Нам нравится ход ваших мыслей, – почему-то сумничал Толян.
– Покрепче? – уточнила она.
– Три в одном, то есть, два пакетика и сахар, – опять сумничал Толян.
– Вот это понимаю, – подмигнув товарищу, когда проводница ушла за чаем, дядя Лёха изобразил руками что-то округлое перед собой, чуть не смахнув свой стакан.
– Да уж, – облизнув губы, согласился Толян, макая огрызок огурца в соль, насыпанную на бумажку.
* * *
– Ну что, дядь Вась, всё распродал?
– Распродал, – махнул тот рукой, убирая в уголок пустой фанерный ящик, который он всегда оставлял в «дежурке». – Надо ближе к обеду выносить продукты к поездам, но сегодня хотел с утречка. Удачно и попутка попалась. После обеда дома другие дела.
– Может, хлопнешь?
– Нет. Домой пора. Как раз автобус скоро.
– Тоже сейчас смену сдавать и по домам. А чаю стакан?
– Чаю можно, – глянув на именные часы, что вручали нынешней весной фронтовикам в связи