Человек неразумный. Владимир Александрович Бердников

      В тот вечер Заломов долго не мог уснуть: из головы его упорно не выходил разговор с шефом. Он ещё помнил, сколько переживаний доставила ему проблема существования высших сил в детстве. Так лет до двенадцати он панически боялся грозы. И это не был страх попадания в него молнии; нет, то был страх каких-то невидимых сверхмощных сил, следящих за ним и жаждущих покарать его за двуличие. Ведь на словах-то он, как положено советскому школьнику, в Бога не верил. Так что религиозное чувство юного Заломова выражалось главным образом в смутных страхах. Особенно страшно было ему грозовыми ночами, когда за окнами полыхали нестерпимо яркие, видимые даже сквозь сомкнутые веки молнии, а грозный гром, казалось, распарывал дом от крыши до потолка над его кроватью. И сколько ни говорили ему взрослые, что молния – это просто электрический разряд, а гром – просто звук того разряда, мистический страх перед грозой не проходил.

      Как-то раз в одно лето, особенно богатое грозами, юный Заломов увидел поразительно яркий сон. Ему приснилось, будто он лежит на чёрном, недавно вспаханном поле. Он распластан и вдавлен в мягкую тёплую почву, а над ним раскинулся громадный купол неба. Вдруг на голубом небосводе проступают ярко-красные, будто горящие, контуры какой-то крепостной стены и высокого замка за нею, и он слышит гремящий мужской голос: «Веришь в Бога?!» – «Нет!» – пытается прокричать мальчик, но издаёт лишь сдавленный, едва слышный писк. И сразу после этого с неба начинает спускаться огромный сундук на толстом канате. Заломов всматривается в днище сундука и видит, что оно усеяно длинными острыми шипами. Вскоре грозные шипы нависают прямо над ним, и снова гремит тот же мощный бас: «Кайся! Кайся, жалкий червь! Веришь в Бога?» – «Да, да!» – громко и убеждённо кричит Владислав, раздавленный смертельным ужасом и чувством собственного ничтожества. Проснувшись, он ещё долго лежал на спине в мягкой постели. В комнате был включён репродуктор, и густой бас диктора продолжал читать какое-то важное правительственное сообщение.

      Этот жуткий сон Заломов хранил в глубокой тайне не менее двух месяцев и лишь осенью рассказал его одной пожилой женщине, гостившей у матери. «Миленький ты мой! – сказала женщина. – Так это же Христос к тебе приходил. Это добрый знак. Христос только к избранным приходит». Нельзя сказать, что слова женщины успокоили Заломова, скорее напротив, его страхи после этого даже усилились. Лишь знакомство с физикой и, как ни странно, чтение Жюля Верна помогли ему существенно ослабить свой страх перед высшими силами, хотя излечение от этого психического недомогания пришло гораздо позже. И свидетельством тому снова явился сон.