Утро любви. Виктор Николаевич Рубцов
в стенах мордвиновского дома растаяли, как лед. У всех стало теплее на душе. И казалось, что их приятный разговор затянется еще надолго. Однако Валерий Иванович вдруг посмотрел на часы и, словно спохватился:
– Делу время, потехе час. Пора и за учебники. Нужно к завтрашним урокам подготовиться.
– А Вы что, тоже готовитесь? – не поверил ему Митя.
– А как же. Знания знаниями. Но повторение, как говорится, повторение, оно – мать учения. Помнишь Суворова?
– Это, какого? Того, что турков бил что ли?
– Его самого, Александра Васильевича. – Подтвердил учитель. – Впрочем, еще и задолго до него Архимед говорил, примерно, то же самое. Так что не будем пренебрегать советами древних. Давайте уберем посуду со стола и займемся уроками.
– У, – недовольно скривил рожицу Митя, – я хотел телевизор посмотреть, там сейчас футбол начнут показывать. Уроки я еще раньше выучил.
– Ну, если выучил, то хозяин барин. – Не стал возражать против желания мальчика, высказав ему свое доверие, Валерий Иванович. – А я все-таки пойду, почитаю конспекты с лекциями и учебник.
Он встал из-за стола, поблагодарил хозяйку за угощение, и ушел в отведенную ему комнату. Но полистав минут с пять конспекты и книгу, отодвинул их в сторону. Оставшись один, он снова со всей остротой почувствовал тоску по своей возлюбленной и нахлынувшее на него одиночество. Казалось, с этой душевной мукой не будет сладу. Что там в городе? Где и с кем в этот час его подруга? Думает ли она о нем или уже забыла его, подчинившись воле отца? Да нет, в такое трудно было поверить после всего, что у них было. После ее горящих и жаждущих глаз, горячих объятий и поцелуев, восторгов близости, наконец. Такое не забывается. И одним отцовским приказом не вырывается из души, словно куст цветущей черемухи из теплой почвы. Возможно, все еще поправится. Хотя в принципе, надежды на счастье с любимой почти ни какой.
9.
Митя устроился в мягком кресле рядом с торшером напротив телевизора и смотрел футбол, явно довольный тем, что чаепитие не затянулось допоздна, и никто ему теперь не мешает своими разговорами. Лиза, быстро и ловко прибралась, и прошла в родительскую комнату, где она теперь жила. Здесь все напоминало об отце и маме – их портреты на стене, одежда в полированном платяном шкафу, запахи духов на трюмо и на подушках. Как будто еще вчера только родители встали с них, и ушли в свое далеко, из которого не было возврата. А может, они видят меня с небес, взглянув на икону в углу, и перекрестившись, подумала девушка. Говорила же мне мамочка, что она всегда будет рядом со мной. Как бы мне сейчас хотелось увидеться с ней и поболтать о своем, поделиться своей радостью! Как бы она ко всему этому отнеслась? Наверное, отругала бы меня за мое легкомыслие и раннюю влюбленность в молодого учителя? Отговорила от сближения с ним.
Лиза подошла поближе к иконе, встала перед ней на колени и помолилась за упокой души своих родителей. Потом попросила у Бога помощи