Уходить будем небом. Татьяна Свичкарь
наше… Говорят, у меня в роду когда-то такая бабка была. Взглянет не человека – и сразу знает, что у него на душе, до донышка знает. Настолько она сильная была, что и про тех могла правду-матку сказать, кто за тридевять земель от неё. Вот знаешь….Боялись мои родичи тогда одного начальника милицейского. Потому что нелегалами были, как сейчас говорят культурно. А если проще сказать – то почти бомжами.
Жили они в доме, который на снос готовился, и погнать их оттуда собирались. Они с детьми там без света и газа обретались. На костре во дворе готовили ребятам поесть. Идти им просто было некуда. А бабка рукой махнула – не бойтесь, говорит, этого хлыща, не до нас ему. На операцию он собирается ложиться, боится не знай как, только об этом все его мысли… Да только из больницы он не выйдет.
Так и вышло. Помер этот начальник в больнице, даже операции не дождался.
И за деньги бабка этот дар не продавала. Хотя знаешь, что наша братия готова с три короба любому встречному наврать, лишь бы заработать. А она только своим говорила, всё что видела… И потому свои ее уважали и боялись.
Галина тоже испугалась проснувшегося дара своей маленькой девочки. Словно уже тогда уже предчувствовала плохое. И даже в детсадик её не отдала, чтобы не привлекать к Саньке внимания.
А потом Саша взялся за ту статью о рабах. О том, что есть в нынешнем обществе рабы, да ещё сколько! Только вот обычный обыватель над этим не задумывается, и плывёт поверху, по тёплой воде своих мелкозаботных дней, над этим страшным глубинным течением.
Саша начал собирать материал о том, как у них в области пропадают люди. И вышел на страшные цифры. Сотни таких. Сколько лет уже каждый из них числится пропащим, и полиция руки опустила, не ищет их никто. Или считает, что бесполезно уже, или не хочет искать, зная, при этом, где найти.
Саша ездил к родным пропавших, хотя обретались они иногда в дальних городах и сёлах. Отцы и матери, жёны и дети до сих пор жадно ловили хоть малую весточку о близком человеке, исчезнувшем для всех, только не для них. Родные строили какие-то версии. Говорили, что были свидетели исчезновения… Саша находил этих свидетелей.
И всё больше материала копилась у него.
– Ничего ведь нового, – говорил он Галине, – схема старая как мир. Нет работы в деревне, в посёлке маленьком. Приезжает мужик сюда, надеется заработать. И – вот так удача! – работу ему сразу предлагают. Хорошие деньги, тысяч тридцать-пятьдесят – это ж для него закачаешься. А опыт есть? Конечно, радостно докладывает он – сызмальства строил, а может – слесарил, или топором махал. Ну, вообще замечательно – прорабом будешь. Пошли, вон, в чайную, посидим, договоримся. А может, водочки?
И приходит человек в себя, уже в какой-нибудь машине, со связанными руками. И везут его на кирпичный завод, где не полста тысяч, а работа по двадцать часов в сутки, да черпак каши, да полхлеба, и колючая проволока. Документы отобрали, ни денег, ни телефона. Попробуешь сбежать, хорошо, если удастся, а поймают – изобьют смертным боем. Мол, куда ты гнида, лыжи