.
же вылил на его раны полную шляпу жижи, почерпнутой из ближней лужи с нечистотами, что причинило ему, как потом успел сказать сам Тони, самые невероятные страдания»[565].
В этом эпизоде цыгане-преступники воплощают собой другую сторону того общества, которое мыслит себя основанным и действующим на принципах разума. Чудовищность их деяний фокусирует внимание на том, что у них отсутствует нечто, составляющее суть человека. Их существование должен прекратить эшафот. Покаяние и обращение перед лицом смерти, как рассказывает нам опять-таки литература о разбойниках, пробуждает надежду на милость Господню. Для автора «Ханникеля» одобряемая им заведомо казнь «цыганской банды» не представляет собой триумфа гражданской власти над посягнувшими на нее. Он видит в этой казни симптом недостаточного общественного контроля и отсутствия эффективности работы интегрирующих и ответственных инстанций:
Итак, если они полностью предоставлены сами себе, ни к какому занимающему разум и тело делу не приучены; ни с какими религиозными понятиями не ознакомлены и не просвещены; заражены своими родителями и дедами, которые во всякое время на них кричат, отравлены дурными примерами, обличены уже самим цветом своего лица, лишены всех средств, никаким человеческим другом не поддержаны сострадательно и не наняты на работу, на ночлег часто не получающие ради Христа даже соломенную подстилку для скота – как легко было возможно в таких обстоятельствах, что данная им Творцом изначально искра добра постепенно угасала, что их суденышко, без руля и ветрил, разбилось об опасный утес, и – затонуло в волнах![566]
Жизнь и деяния Ханникеля, его сообщников, подруг и потомков легитимизируют планомерное вмешательство властей в воспитание и образ жизни всех тех подданных, которые не в состоянии помочь себе сами. Их судьба, с точки зрения автора, предполагает смену политических ориентиров: от преследования и наказания к надзору и дисциплине. Всего лишь двадцатью годами раньше Юстус Мезер в качестве сатирического ответа в стиле Свифта на соревнующиеся в жестокости друг с другом идеи «по искоренению воровских банд» предложил заблаговременно отрезать ворам обе ноги[567]. Если на место территориального изгнания, изоляции и жестоких наказаний должна прийти тесная клетка государственного контроля, то, наверное, по отношению к подвижному цыганскому народу этого можно достигнуть только с помощью принудительных поселений и принудительной ассимиляции. В систематическом режиме эту политику проводят в Австрии Мария Терезия (1717–1780) и Иосиф II (1741–1780). Будучи в качестве сельскохозяйственных рабочих представителями низшей ступени общественной иерархии, они, тем не менее, обязаны принадлежать к общественному организму.
Предложения по облагораживанию цыган и причащению их к цивилизации, звучащие в последней трети XVIII в., наталкиваются на большой скепсис большинства из тех, кто считает себя знатоками их истории и национального характера. За столетие до
[Anonym о. J.b: 75 ff.]. Об этом в общих чертах: [Groebner 2003].
[Anonym о. J.b: 18].
«Vorschlag zur Ausrottung der Diebesbanden», в: [Möser 1955/56: 100].