Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
извернуться и на лету одним движением закрутил пробку на фляжке.
Из толпы боевиков послышался смех и отдельные одобрительные возгласы. Правда, непонятно, к кому они относились больше – к Пашке или его ретивому охраннику. Тот схватил солдата за ворот камуфляжа и дернул кверху, заставляя снова встать в прежнее положение.
– Дай пообедать спокойно, – стараясь сохранить ровный тон, сказал ему Пашка.
Чечен что-то злобно рявкнул на ядреной смеси родного с матерным русским. Пашка, не глядя на него, взял у Витали банку, наполовину наполненную душистым, жирным мясом. Вот тоже интересный вопрос, откуда у мусульман, сплошь ваххабитов, наверное, армейская тушенка? Решил, что решение этого вопроса может подождать, и принялся за еду. Виталя оставил ровно половину, что приятно удивило Пашку. На вид напарник был вообще никакой – потухший, тупой взгляд, повисшие плетьми руки в наручниках. Поморщившись, Виталя взял фляжку с водой, с трудом открутил непослушными пальцами пробку. Приложился к горлышку – и жадно выпил все содержимое. Пашка сдержал опоздавший предупредительный возглас – он хотел оставить хоть сколько-то воды на дорогу. Еще неизвестно, сколько идти и будет ли потом еще вода, и если будет, дадут ли ее двоим изгоям. Все вас, гансов, учить надо. Пашка с сожалением отвернул лицо. И день обещал быть жарким, несмотря на глубокий сентябрь. Или октябрь?.. В числах он уже не ориентировался, определяя даты только приблизительно.
Слегка вздохнул, стараясь не смотреть на пустую флягу. Был бы Андрюха, тот сразу за такие дела прописал бы этому Витале доброго «лося». Чтобы думал впредь… Заглянул в банку. Привычного штык-ножа, часто заменяющего солдату ложку, открывалку, и еще много-много разных необходимых вещей, сейчас не было. Потряс банку, вороша содержимое, и принялся за еду, высыпая душистые кусочки на ладонь или доставая неподатливые пальцами. Не заурчать бы…
Стараясь не порезаться, провел пальцем по внутренней стороне, собирая оставшийся жир.
Кто-то из наемников, весело хохоча, швырнул пленным несколько костей с оставшимся на них мясом. Полетели еще какие-то объедки. Приказали:
– Жрать!
Вот так добрячки, усмехнулся про себя Пашка. Внутри все всколыхнулось злой привычной волной. Не глядя в сторону обидчиков, поставил пустую банку рядом с собой, не зная, куда ее деть. Принялся вытирать жирные руки травой. Виталя вроде и глаз не поднял. Молодец… Нечего уродов баловать.
Снова подошел Ахмет. Молча взял пустую флягу и направился к воде.
– Э, Ахмет, ты чего? – с возмущением воскликнул один из младших командиров, сидящий рядом с Султаном.
На восклицание оторвался от еды Султан с рыжебородым. Усман знаком приказал охраннику подойти. Кивком головы как спросил – в чем дело?
– Усман, – спокойным тоном произнес Ахмет, – идти еще достаточно далеко. И я думаю, что надо набрать воды русским, пусть несут с собой.
– Ты слишком озабочен судьбой этих птенчиков,