.
что молчишь, брат? – спросил, положив руку рыжебородому на плечо. Темнота, немного помолчав, ответила ровным голосом:
– Там видно будет. Идти пора, Султан, дорогой. Все уже готовы.
– Да, пойдем, пожалуй, – Султан закинул автомат на плечо и принялся натягивать на руки перчатки с обрезанными пальцами, – пойдем на гору, на нашу Аккадию*. Отсидимся там, оправимся от этих ударов. В последнее время нам досталось. Обложили, шакалы, наступают… Посидим в родных горах, отдохнем, потренируемся, молодежь поучим, – словно кого-то успокаивая, говорил Султан, – все, с Аллахом, двинулись, – каркнул он погромче.
– Аллах велик, – раздались голоса наемников, и несколько десятков человек, негромко бряцая оружием, двинулись прочь со двора.
В спину Пашке с Виталей уткнулись автоматы, грубо толкая в сторону уходящих. С трудом нащупывая дорогу под ногами, то и дело оступаясь и натыкаясь на камни, пошли вперед. Почти сразу едва различимые контуры домов перестали расплываться в темноте. Вышли из аула. И, по всей видимости, направились вниз к реке. Земля под ногами стала мягче. Осторожно переставляя ноги, порой приходилось чуть ли не садиться, когда склон становился особенно крутым.
Наручники и дергающий цепь Виталя, то и дело оступающийся, очень мешали ходьбе. Сталь впивалась в только начавшие заживать запястья и Пашка, стиснув зубы, тихонько матерился про себя.
Внизу послышался звук бегущей воды и вокруг слегка посветлело. Боевики шли уверенно, было видно, что эта дорога им хорошо знакома. Под ногами появилось много камней, встречались булыжники таких размеров, что Пашка поневоле радовался новым берцам. Если бы их пустили по этой дороге в менее прочной обуви, то с ногами можно было попрощаться – уже в начале пути они были бы разбиты. Они и так еще только покрылись заживляющей корочкой, и сильно болели даже под повязкой, что умело наложила им перед дорогой тетушка Марийат. Кости ныли, и щипало по живому, колясь шерстяными носками.
Показалась сама река. Горная мелководная речушка грозно бурлила, будто пыталась показать, что утопит любого, кто посмеет войти в ее неглубокие воды, и разобьет о камни того, кто, не попусти Аллах, решит перейти ее вброд. Здесь пошли уже быстрее. Изредка бандиты перебрасывались словами, в основном шли молча. Дорога стала намного лучше, Пашка уже начал различать колею, проложенную проезжающими здесь раз в полгода машинами, и пошел по одной из них. Группа шла размашисто и целенаправленно, и Пашка, ослабевший от ран и побоев, порой начинал задыхаться. Витале дорога давалась еще хуже – он тяжело и прерывисто дышал, то и дело оступался, и находящемуся на другом конце цепи Пашке приходилось время от времени упираться ему в спину, подталкивая вперед.
Так легче, с поддержкой. Пашка знал это на собственной шкуре. Монотонная многочасовая ходьба уносила мысли назад, на многие сотни километров от этого места, в не такое уж далекое, в общем-то, прошлое.
*Аккадия –