Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
Помедлив мгновение, достала из окружающего пространства еще один, размером поменьше, – этот дашь своему товарищу.
– Ладно, – Пашка все равно не понял, о ком она говорит, следя за тем, как шарик тепло скользнул в его ладонь и осветил ее, растекшись ровным светящимся смехом по пальцам, – а как я отдам его, если он во мне?
– Сам выйдет, он не для тебя предназначен, – сказала девушка, потирая свои почти прозрачные руки, – они заряжены здоровьем, если выражаться вашим примитивным языком. Срок действия ограничен, но за это время они сделают то, что должны сделать.
– Спасибо.
– Все, можешь идти. Считай, что я оказала тебе некоторую медицинскую помощь.
– Но, Иванка, милая! – взмолился Пашка, панически не желая возвращаться обратно, в эту грязь и боль, – разреши мне еще побыть здесь, с тобой! Ну, еще немножко…
– По сути, ты пробыл здесь уже вечность, – ответила Иванка, – тут нет времени, как ты не понимаешь? И позвала я тебя по собственной инициативе. Форсировала события, так сказать. Выходит, ты здесь не запланирован на этот момент. Так что… – девушка царственным жестом махнула рукой и холодно произнесла, – кыш…
***
Один из лежащих на земле мучительно застонал, переворачиваясь лицом вниз. Что-то сказал жалобно по-русски и затих опять, уткнувшись лбом в землю.
– Что он там сказал? – насторожился Султан.
– Один шайтан его знает, что он там бормочет, – равнодушно произнес рыжебородый, – наверное, маму свою вспоминает, щенок.
Они стояли над двумя телами. Тот, о ком сейчас говорили, был Виталя. Его поймали уже у реки, куда он бросился сразу же после того, как взрывом снесло сарайчик и цепи свободно повисли на руках и ногах. Боевики бежали за ним долго и сильно бить уже не могли – просто устали. И сейчас Виталя то приходил в себя, то ненадолго отключался, погружаясь в беспокойный сон, перемежаемый бредом.
– Этот щенок, может, и выживет, – зашевелил бородой командир, тыча в Виталю носком ботинка, – а вот тот уже не жилец. Как ты думаешь, Усман?
С этими словами он плюнул желтой слюной в сторону второго, так и не приходящего целый день в сознание. Даже после того, как наемники притащили его и бросили здесь, Пашка продолжал истекать кровью. К этому времени под ним натекла небольшая запекшаяся лужица.
– Да, парни перестарались, – мрачно подтвердил Усман, почесывая рыжую жесткую поросль на щеке, – денег за этого мы уже не получим. Что ж, собаке – собачья смерть, – философски повторил он уже сказанные сегодня слова и развел руками, причем одна из них была перевязана – его сегодня задело осколком, – так и подохнет, скотина, не приходя в сознание. А наверное, уже помер, – Султан при этом внимательнее пригляделся к измочаленному телу, – хотя вроде ничего такой был, крепенький.
С минуту помолчали, задумчиво разглядывая лежащих на земле.
– Ой, мамка плакать будет, – зевнув, продолжил с усмешкой Усман. Левая кисть была забинтована, и он