Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
ресниц. Из наушников, пробиваясь сквозь все помехи, послышалось мерное:
– Бурый, Бурый, я – Тайга-2. Прием…
Летеха резко нажал на тангенку:
– На приеме Бурый! Прием.
Рация удивленно помолчала, словно не ожидала ответа. Затем пискнула и спросила:
– Бурый, это ты?.. Прием.
– Ну да, это я – Бурый, бурее некуда, совсем забурел. А ты – Тайга-2, черт бы тебя драл, прием…
Через пару мгновений рация ожила другим голосом:
– Бурый, наконец-то!.. Где вы и что у вас?
– А что у нас? – переспросил он, – мы, тьфу, бля, в квадрате… Квадрат взят штурмом, потери «поляков» большие, штук так двадцать-тридцать, никак не меньше, это только здесь… Прием.
– Вы, вы сами-то как?..
– Мы – прекрасно! У нас четверо «двухсотых» и шесть – «трехсотые» легко. Держим оборону, ждем-с. Когда вы подойдете, Тайга? Прием, – почти ласково мурлыкнул в микрофон Летеха.
– Бурый, слушай меня, – прозвучало из динамика, – Бурый, я вас понял, молодцы, но квадрат не нужен, я повторяю, сейчас квадрат не нужен.
Летеха матюгнулся. Вслушиваясь в слабый сигнал, поглядел на Пашку, не шевелящегося, чтобы случайно не заглушить своим движением далекого голоса.
– Район, ваш район, вместе с квадратом, будут ласкать с подъемом! Уже все согласовано… У вас там большие скопления чужих «огурцов» с «поляками». Иначе никак, понял? Выбирайтесь самостоятельно и следуйте обратно на прежний квадрат, на прежний квадрат. Как понял меня, Бурый?.. «Коробочек» не будет.
– Да вы охренели! – еле сдерживаясь, проговорил командир, – мы нахрена это месилово устраивали, людей положили, а?..
– Бурый, соблюдай субординацию, – сурово молвила рация, – выводи «карандашей» и будь на связи. Прием…
– Да пошли вы там все!.. – уже спокойно выговорил Летеха и кинул микрофоны Пашке в руки.
Рация возмущенно потребовала Бурого еще пару раз, потом замолчала, временами пошипывая.
– Зови ротного, – бросил Пашке.
Ротный долго и задумчиво молчал, выслушав обстановку. За окном неумолимо рассветало, высвечивая серым разрушенный город. На подоконник, выщербленный пулями, начал тихонько, скромными редкими пушинками опускаться утренний снежок.
С крыши, молчавшей уже несколько последних часов, опять донеслись хлопки винтовок снайперов группы. Мощно застучал Жехин пулемет за стеной, оглушив всех даже в соседней комнате.
– Сидоркин, что там у вас!? – раздраженно вскинулся Ротный.
– Сюда едут, товарищ капитан, там большой отряд, за деревьями крадутся, но так… не особенно они бояться там. Дальше у них машина с зенитной установкой, и на параллельной улице эти… как их, блин… танки. Два… Чертей вижу на них, это точно не наши, половина без формы, номеров нет, знаков нет, белых повязок нет. По переулку слева черти вчерашние сидят, выжидают. И в доме напротив та же ситуация. Оттуда всю ночь по нам палили. По ходу, обкладывают нас, – скрывая кашлем легкий