Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин
пытаясь найти нужные слова.
– Ты хочешь, чтобы я не держала зла на тебя? – Иванка сама помогла ему. Голос вроде помягчел, но Пашка все еще боялся посмотреть ей в глаза.
– Да! – горячо воскликнул он и страдальчески сморщил нос, – Иванка… да ты и сама все знаешь – и что я чувствовал все это время, и как теперь мне погано. Прости меня, если сможешь. Пусть не сразу, потом как-нибудь, но только прости… – выпалил все разом и наконец заставил себя поднять глаза, посмотреть в синее дно глаз той, что когда-то любила его.
– До чего же ты все-таки человек, даже здесь, рядом со мной, – и, кажется, впервые за всю встречу ее лицо слегка посветлело, – живой, я имею в виду.
И тихим голосом, от которого Пашка вздрогнул, произнесла тихо:
– Я не держу на тебя зла… совсем никакого. Но прощать тоже не могу, не имею я такого права, во всяком случае, пока.
Пашка, не отрываясь, смотрел на нее. Глаза девушки, только что такие простые и знакомые, приобрели нереальную глубину и излучали почти физически ощутимый свет. Можно было утонуть в этих глазах, окунуться с головой, и тогда наверняка Пашке открылось бы… Что открылось?..
Проморгавшись, Пашка с трудом остановил себя, чувствуя, что проваливается, уходит куда-то. В другие миры, что ли? Надо же, чуть не умер на месте. Вот так Иванка, какой силой обладает, надо же.
Иванка в это время уже отвернулась, и не заметив, наверное, что с ним происходит. Увлеченно смотрела мимо Пашки, словно встречая кого-то. Совсем рядом, почти задев холщовый рукав, пролетела необычной расцветки бабочка. Ее крылья были расписаны необычайно живыми красками, составляя изумительной красоты узор. Приветливо махнув ярко расписанным крылышком, села на тоненькую руку девушки, шевеля забавными длинными усиками. Иванка посмотрела на нее, как на старую знакомую, и продолжила:
– Да и как может простить живого, из реальной плоти и крови человека призрак, привидение. А, Паша? – хитро блеснув темно-синим, спросила она, впервые назвав его по имени, – в конце концов, я тебе снюсь, и все, что ты видишь вокруг, тебе тоже снится.
Пашка кивнул. Бабочка полезла вверх, к плечу, цепко перебирая черными лапками. Иванка подняла руку, чтобы той было удобнее.
Он вообще не ожидал, что Иванка окажется столь снисходительна к нему. Где-то внутри отпустила держащая его долгое время пружина, и что-то, кулем свалившееся с плеч, высвободило грудь и, охнув, растворилось. Пашка счастливо улыбнулся. Покинувшее было его блаженство вновь заполнило клеточки тела, разлилось во вне.
Иванка с мягкой, едва заметной улыбкой в одних лишь глазах смотрела на него.
– Теперь тебе будет легче, – пообещала она, – если правильно воспользуешься подаренной тебе жизнью, то этот процесс продолжится и станет наконец необратимым. Слушай себя, не меня. А теперь, боюсь, тебе придется покинуть это место, – произнесла она в завершение.
Он уже и сам понял это, но на всякий случай спросил:
– Значит,