Беллетрист-криминалист. Роман о писателе Александре Шкляревском. Константин Мальцев
прилично и даже весело. Сослуживцы мои выпивали все без исключения, и холостые, и семейные. Дружеские и не очень дружеские попойки были учительской традицией Павловска. Такая практика отдохновения от трудов праведных считалась привычной и даже необходимой частью бытия. И естественно, мои старшие товарищи вовлекли меня в сие занятие, а я с удовольствием в него вовлекся. Хмель помогал развеять уныние, под его воздействием груз обыденности не так сильно давил на душу. В общем, пристрастился я. Отсюда и пошел мой, если называть вещи своими именами, алкоголизм. Но это только потом, со временем, он развился до губительных размеров – губительных и для материального благополучия, и для здоровья моего, – а пока возлияния Бахусу стали для меня отдушиной.
Более того. Благодаря зелену вину наладились мои отношения с противоположным полом. Прежде я с женщинами был очень робок: общаясь с барышнями, бледнел как бумага и слова произнести не мог без кряхтенья и заиканья. Алкоголь же развязывал мне язык, избавлял от чрезмерной скромности, свойственной всякому молодому человеку, только вступающему в жизнь, и вообще, употребив немного внутрь горячительного напитка, я чувствовал себя ловеласом, донжуаном и казановой одновременно. Откуда-то появлялись во мне обаяние, остроумие, сообщительность, развязность, и я замечал, что нравлюсь женщинам. Само собой разумеется, я применял это к своей выгоде. Не могу удержаться от неумного каламбура: я пользовался успехом у женщин и пользовался этим.
А одна из павловских дам и вовсе влюбилась в меня. Несмотря на то, что была она на несколько лет старше меня, я отметил ее привлекательность, а при ближайшем знакомстве и богатства ее души. Про другое богатство я речи не веду, поскольку она, как и я, была из семьи необеспеченной. Соответственно, и приданого за ней никакого не имелось. Но меня это не волновало нисколько. Я полюбил ее и женился на ней.
К удивлению моему и неожиданности, жизнь семейная оказалась тем же болотом. После первых счастливых дней, справедливо именующихся медовым месяцем за их сладость, опять меня поглотила скука и рутина. А моей душе, моему разуму требовалось не скучное и не рутинное занятие, а какая-то, с позволения сказать, высшая цель. Воображаю, как напыщенно выглядит это словосочетание: «высшая цель», но надо сделать скидку на то, что я был тогда молод и мыслил именно такими категориями. Да и время, если вспомнить, какое было! Реформы, манифест об отмене крепостного права! Такие преобразования в стране, а ты сиди в своем болоте.
Не скажу, что смысл, но какую-то ценность, какую-то краску обрела моя жизнь для меня на восьмом или девятом году пребывания – или, если продолжать говорить своими словами, прозябания – в Павловске. Нет, из этого болота я не выбрался, зато начал «квакать». Я имею в виду: начал выступать в губернской печати.
Помню, в Павловске вдобавок к уже имеющимся учебным заведениям открылось еще одно – женская школа. Необходимо