Легенда о Мантикоре. Пропащая душа. Илона Ивашкевич
бросил в её сторону Радэк когда, покинув комнату, они снова оказались в коридоре. – Что-то твои благородные родители упустили в воспитании.
– То, что родители упускают в воспитании отпрысков, с лихвой восполняют другие люди … или нелюди, – бросил в сторону Миран.
Пайкор повёл беглецов по туннелю. Каждый раз, заслышав шум или стройный стук каблуков армейских сапог, он морщился, сворачивал в боковой коридор и тушил факел. Слава предателя, помогшего беглым рабам, лишила бы его непыльной и сытой работы на тёплой кухне. Прощайте жареное мясо, запечённые перепела, чечевичный суп и маринованные огурчики для Старших пайкоров! За измену отправляли в нижние рудники, туда, где в тёмных гротах подземных пещер кобольдовой вотчины добывался серебристо-белый порошок. Попав в те пещеры, люди и иные земные существа через неделю слабели, покрывались струпьями. Кожа их начинала трескаться, словно грязь на дне пересохшего ручья, и сходить безобразными лоскутами. Через две – сухой кровавый кашель выворачивал слабеющие лёгкие. Через три – слепли глаза, отвыкшие от солнечного света. Через месяц – несчастные умирали. Болезнь не щадила ни пайкоров, ни людей. Заклинания плохо помогали, продлевая ненадолго жизнь, а на деле растягивая мучения на три-четыре месяца.
Наконец, пайкор остановился у массивной двери из красного дерева с бронзовой табличкой, на которой люминесцентными чернилами были начертаны странные символы. Радэк, прочитав написанное, улыбнулся. На миг Эуре почудилось что-то знакомое в улыбке. Словно кто-то близкий так же улыбался ей много лет назад, но подземелья плохое место для воспоминаний, и Эура прогнала странный морок.
– Здесь, здесь живёт Хранитель с женой, – проговорил пайкор, оглядываясь по сторонам.
– Вот и замечательно, – прошептала Эура, обрушивая на его затылок тяжёлый наручник.
Пайкор обмяк, заваливаясь вперёд. Тяжёлая дверь скрипнула, и вдруг легко подалась, открывая взору забавную картину. В середине просторной комнаты, заставленной по стенам шкафами с книгами, на низком диванчике полулежала, завернувшись в голубую шелковую ткань, обнажённая пайкорка. Свечи, расставленные в беспорядке по деревянному полу, разгоняли интимный полумрак.
– Это ты, мой подземный хищник? – Томно произнесла пайкорка, взмахнув длинными ресницами.
– Нет, это репей на его пушистой заднице, – рявкнула Эура, перешагивая через валяющееся на пороге тело. – Господа, рты закрыли. Заходим! Живо! Болезного тоже прихватите, очнётся – орать начнёт.
Кинжал с чёрной полированной рукоятью, застрявший в дверном косяке рядом с щекой Эуры, был ответом. Пайкорка дралась, словно бешеная кошка, успев прокусить руку Радэку и поцарапать длинными крепкими ногтями несколько человек, прежде чем её связали и положили рядом предыдущей жертвой.
– Нам нужна Беата, – проговорил Радэк, наскоро перевязывая руку обрывками дорогого шелка небесно голубого цвета, служившего покрывалом. Шелка, за который в Сауке можно было выручить горсть золотых монет.
– Подземные боги тебе в помощь, – бешено сверкнула глазами пайкорка.
– Слушай,