Барон Маннергейм в 52-м драгунском (18-м гусарском) Нежинском полку. Азиатская экспедиция 1906–1908. А. А. Карский
кричали “Банзай!”».
Впрочем, представляется, что сам барон если и видел состав, то только в сильный бинокль, поскольку он находился справа от батарей, далековато от самой станции (приблизительно в трех верстах). Полагаю, в данном случае под «мы» следует понимать тех Нежинских драгун, которые оказались в тот момент ближе всех к станции (а это были разъезды Л. Ланцуцкого и В. Гершельмана). Несомненно, корнет В. Гершельман впоследствии подробно доложил обо всем увиденном и услышанном начальнику своего дивизиона.
Подкрепление прибыло в Инкоу после 4 часов дня, когда японцам удалось восстановить участок железнодорожного полотна, поврежденный рано утром отрядом корнета Замятнина. В городе была паника. Владельцы лавок спускали японские флаги. Обитатели консульского квартала укрылись в здании таможни. Китайские стражники побросали оружие и разбежались. Но теперь станцию защищали два батальона японской пехоты, то есть приблизительно 1 2 00–1 3 00 бойцов. Кстати, воспрепятствовать доставке подкреплений по железной дороге должна была еще одна группа подрывников – из отряда флигель-адъютанта полковника графа Андрея Петровича Шувалова[1]. Но так как пришлось долго дожидаться вьюка с пироксилином, отряд смог добраться до железной дороги именно в тот момент, когда показался состав из 16 открытых платформ с тесно посаженными солдатами. Только после того, как поезд проследовал, подрывники приступили к установке зарядов. При этом со стороны Ташичао стала надвигаться вражеская пехота. Остановить наступление удалось огнем пулеметов. И это, пожалуй, единственный случай, когда пулеметы были успешно применены в ходе рейда: японские пехотинцы залегли, после чего полотно удалось взорвать в пяти местах.
Вскоре начался обстрел станции нашей артиллерией. Старались разрушить пакгаузы и разметать прибывшее подкрепление. Паровоз с одной пустой платформой на всех парах, давая тревожные свистки, поспешил уйти из зоны обстрела. Но на только что взорванном участке произошло крушение – состав полетел под откос.
Батареи вели обстрел станции до 1 7 часов 45 минут. Всего было выпущено около 12 00 снарядов. Подожженные склады освещали местность вокруг заревом пожара. Обороняющимся было хорошо видно всё, что предпринимают атакующие. Впрочем, есть версия, что склады именно с этой целью подожгли сами обороняющиеся.
Приблизительно в 18.3 0 батареи снялись с позиции и двинулись на север к резерву. Тогда же восточнее Инкоу была предпринята демонстративная вылазка донцев. Спешившись, они вышли на железнодорожную линию и принялись портить ее как могли, вручную, поскольку взрывчатки у них не было.
Генерал-адъютант Мищенко приказал выделить из правой колонны три эскадрона для связи со штурмующими войсками. Генерал Самсонов для этого назначил эскадроны 52-го драгунского Нежинского полка под начальством полковника Стаховича. Тот сразу установил связь с отрядом полковника Хоранова, а для ближайшего наблюдения за боем у станции направил 60 охотников-драгун под командой корнета Ланцуцкого.
Возникает
Покойный флигель-адъютант граф Павел Петрович Шувалов, незадачливый муж графини Елизаветы Владимировны Шуваловой, был его двоюродным дядей по младшей ветви рода Шуваловых, причем обе ветви идут, разумеется, от генерала-фельдмаршала графа П. И. Шувалова (1 7 1 1–1 762) и его сына, сенатора, писателя и поэта А. П. Шувалова (1 744–1 789). Неизвестно, пересекались ли на войне пути подполковника барона К. Г. Э. Маннергейма и полковника графа А. П. Шувалова, командира Терско-Кубанского казачьего полка; в походе на Инкоу они находились в разных колоннах.