Однажды в старые добрые времена. Книга вторая. Ирина Лем
а не тому, кто заставит ее продавать сардины.
Босые ноги не ощущали холода пола, она шла, не наступая на пятки, быстро и легко, будто парила. Она покинула кухню и направилась к лестнице. Взмахивая руками, как крыльями, взлетела на третий этаж и свернула в спальное отделение. Перед дверью в комнату хозяина остановилась. Прислушалась. Тишина – у него. У нее – шум на весь дом, сердце колотится, как сумасшедшее. Как бы оно не разбудило тех, кого не надо. Пора входить.
Толкнула дверь.
Та без скрипа отворилась. Мойра вошла. Спальню освещала согбенная, как столетняя старуха, свечка на столике у кровати. Слабый свет не позволял рассмотреть обстановку, Мойра скорее догадалась о ее роскоши – на полу ковры, на стенах гобелены, над кроватью балдахин, который поддерживали резные столбы. Под балдахином лежал на спине мужчина и спал, мерно вздымая и опуская могучую грудь. Левую руку он закунул за голову, правую положил вдоль тела. Он спал нагишом, прикрыв нижнюю часть тонкой батистовой простыней, под которой проступали его контуры так четко, что Мойру пронзило с ног до головы.
«Сложен, как бог! – шептала она, приближаясь к кровати. – Мой Эдвард. Моя мечта и судьба. Приготовься, милый. Сейчас ты познаешь высшее наслаждение, неземное счастье. И подарю его я, твоя Мойра».
Окружающее перестало существовать, она приближалась к кровати и видела лишь молодое, соблазнительное мужское тело, которое ее будто околдовало. Не отрывая от него глаз, она сдвинула с плеч ночную рубашку, легла рядом, крепко прижалась и зашептала:
– Любимый, ненаглядный…
2
Сквозь сон Эдвард почувствовал, что кто-то голый и гладкий прильнул к нему, положил голову на грудь и поглаживает. Чьи-то волосы упали на руку и щекотали подмышкой. Чьи-то губы шептали на ухо ласковые слова и пытались дотянуться до его губ.
Не просыпаясь и не двигаясь, он смутно сообразил – женщина. Молодая, судя по упругости грудей, которыми она на него легла.
Во сне не бывает ничего не исполнимого, а здравый смысл блуждает в темноте.
«Джоан?»
Не такое уж глупое предположение, других молодых женщин в доме нет.
Наконец-то…
Не открывая глаз, он повернулся к ней, положил руку на голое бедро, притянул к себе. Другой рукой нежно взял ее голову, поцеловал в макушку и вдохнул.
В нос ударил приторный запах ванили. Эдвард узнал его. «Это не Джоан». Он вмиг проснулся, открыл глаза и увидел улыбавшуюся Мойру.
– Наконец-то, мы вместе, мой дорогой, – шептала она странные, непонятно к кому обращенные слова. Эдвард и в мутных утренних мыслях не мог допустить, что именно ему она их посвящала. – И останемся вместе навсегда. Делай со мной, что хочешь. Я подарю тебе сына, будущего наследника.
Она откинула простыню и заскользила рукой вниз по его животу. Он перехватил ее руку и грубо отбросил от себя. Он столкнул нахалку на пол