Казначеи революции смыслов: от Мецената до братьев Третьяковых. Из цикла «Истории бессмертное движенье». Юрий Ладохин
от настроения и багажа ассоциаций, здесь видится пейзаж, другим – портрет с необычной композицией, где человеческая фигура сидит, полуотвернувшись от зрителя. Еще один витраж, с видом реки, может восприниматься посетителями либо как сцена заката, либо как момент рассвета – в зависимости от ракурса осмотра: с лестницы или из вестибюля.
На этом морские чудеса не заканчиваются. Пол в парадной прихожей выполнен с таким расчетом, чтобы каждый гость, пусть на мгновенье, но невольно замирал, недоуменно увидев перед собой водную гладь, в которую брошен камень. Следующий повод для приостановки движения – дверная ручка: это не просто рядовая фурнитура, а изящно изогнувшийся морской конек.
А какой вояж по морским просторам без чаек за бортом? Вот только разглядеть эту неизменную спутницу океанских лайнеров сможет далеко не каждый посетитель особняка. Только самый проницательный увидит ее знакомый силуэт, образованный бровями совы, которая помещена волей архитектора в балкончике над лестницей. Причем очертания этой чайки практически идентичны абрису чайки МХАТовской, в 1898 году нарисованной Ф. Шехтелем как эмблема начавшего свою деятельность в здании в Камергерском переулке Московского Художественного театра. Театральность, мистицизм, желание увести от будничной действительности? – да, да и да. И это, думается, принципиальная позиция архитектора-фантазера, всю жизнь пытавшегося соединить, казалось бы, несоединимое: тяжесть камня – с воздушностью воображения, шершавую реальность – с хрупкостью мечты…
Из мира подводного – по лестнице на второй этаж, в мир земной. Пространство неизбывного противостояния бесчестья и благородства, равнодушия и бесстрашия. Метафора этого бесконечного поединка – в посеребренной капители колонны: ее окольцовывает композиция из отталкивающего вида саламандр, олицетворяющих зло, и изящных чистых лилий, воплощающих доброе начало.
Венчает особняк мансарда, где архитектор поместил старообрядческую молельню. Расположенная в северо-западном углу дома, она с улицы практически не видна, и это не случайно. Эта молельня тайная. Рябушинские были старообрядцами, то есть отвергали предпринятую в середине XVII века патриархом Никоном церковную реформу, целью которой была унификация богослужебного чина Русской церкви с греческой церковью и, в первую очередь, с Церковью Константинопольской. В России старообрядцы получили равные права с остальными верующими только в 1905 году, а до этого подвергались всяческим гонениям. Именно поэтому молельня, построенная в 1904 году, была скрыта от посторонних глаз.
И здесь Ф. Шехтель подтвердил свое звание самого непредсказуемого российского архитектора того времени. Это единственная старообрядческая молельня, оформленная с использованием как христианских символов, так и художественных знаков модерна. Ее главная особенность – в абстрактной храмовой росписи,