Россия в меняющемся миропорядке. Коллектив авторов
проявленного в скрытой завуалированной форме. Несмотря на необычность формы, пройти мимо этих фактов, нельзя, так как сделаны они были авторитетными учеными страны – признанными специалистами в спорной проблеме. Три обстоятельства не позволили объединить их в коллективное мнение (общую позицию). Первое: оппоненты оспариваемой версии вышли «на сцену», когда ученый мир юристов уже давно принял и «раз и навсегда» поверил в версию Н. Карамзина. Второе: оппонентов было немного, и они были разобщены и творили порознь, что в такой ситуации изначально не обещало успеха. Третье: они были служителями науки, типичными представителями русской интеллигенции, отказавшимися открыто отстаивать правоту своих суждений, путем низвержения версии уважаемого умершего авторитета. Этим объясняется их молчание, а что не сказано, не может быть услышано (или прочитано).
В итоге в юридической науке страны до сего дня сохраняется версия Н.М. Карамзина и на нее продолжаются ссылки в работах по теме. Поэтому радуют первые сомнения в ней, выраженные А.И. Бойцовым в монографии о выдаче преступников65. Отметив давнюю традицию связывать с ней начало выдачи преступников в России, он отметил и появление в науке иной интерпретации этих норм66. Жаль только, что при этом автор остался верен все той же версии.
В своей содержательной монографии, вслед за рядом российских авторов, к соглашениям, где якобы есть норма о выдаче преступников, кроме Договора 911 г, он причислил и договоры Византии с преемниками Олега – Игорем (договор 945 г.) и его сыном Святославом (договор 971 г.)67.
Так, в одной монографии по международному уголовному праву мы читаем, что «в договорах князей Игоря (945 г.) и Святослава (971 г.) с Византией, предусматривались вопросы выдачи преступников за деяния, совершенные в соседнем государстве»68. Остается лишь гадать, где автору этих строк удалось увидеть подобные обязательства.
Если Договор 911 г. дал когда-то не имевшему юридических знаний талантливому писателю и историку Н. Карамзину повод толковать одну из его статей как норму о выдаче преступников, то в договоре 945 года подобной ей статьи не было вовсе, так как, по мнению его составителей, в ней не было надобности, а в договоре 971 г. ее и не могло быть. Лишь неосведомленность о содержании этих договоров могла породить вымыслы о наличии в них таких положений.
Подобное заблуждение – следствие слепой веры в договоры Киева с Византией как бессрочные, так как стороны скрепляли их клятвами никогда не нарушать69 или более витиеватыми обещаниями, как в Договоре 945 г., «хранить дружбу и любовь эту правую до тех пор, пока солнце сияет и весь мир стоит в нынешние времена и во все будущие»70. Обещания давал и клялся только сам князь, и когда он уходил в мир иной, с ним вместе уходили и его обещания. А преемник устанавливал собственные контакты с Византией «с чистого листа» – военного похода на Царьград за мнимой «данью».
Бойцов А.И. Выдача преступников. – СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.
Там же. С. 22–23.
Волеводз А.Г.Международный розыск, арест и конфискация полученных преступным путем денежных средств и имущества.(Правовые основы и методика).М.: «Юрлитинформ», 2000. С. 9.
Иногамова-Хегай Л.В., Международное уголовное право. – СПб. Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. С. 11.
Из заключительной части Договора 911 г. См. Повесть временных лет. Часть первая. С. 225.
Из заключительной части Договора 945 г. Там же. С.236.