Железный поход. Том четвёртый. Волчье эхо. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
седовласый генерал берег силы для трудного перехода, учитывал натуженный ход упряжек горной артиллерии и медлительность фургонов с поклажей.
Главнокомандующего окружала огромная свита из адъютантов в кавалергардских, уланских, гусарских, драгунских и кирасирских мундирах; бравые и удалые гвардейцы94 были готовы в любой момент дать встречный бой неприятелю.
В колонне, следовавшей на Дарго, отдельными ее когортами95 двигались сводные полки известных на Кавказе боевых генералов, отдельные батальоны и роты саперов-подрывников, вызванные из фортов; отряды гренадеров, стянутые к Ташки-чу с различных участков Восточной Кавказской линии. Эти отряды шли со своими обозами, со своим продовольствием, фуражом и знаменами. Вестовые и прочие порученцы разных мастей, точно ласточки перед грозой, носились на лошадях взад и вперед, связывались с головой колонны, с невидимым, ушедшим вперед авангардом и казачьей разведкой. Весь этот запорошенный пылью равнины подвижный поток мрачно грохотал, лязгал металлом, скрипел лафетами и колесами орудий, обменивался краткими, лающими командами.
Всматриваясь в боевые полки, идущие тесными рядами, в поблескивающие бронзой батареи, глядя на веющие на ветру султаны офицеров, на туго хлопающие шелком и бархатом знамена, в мятежных складках которых, распластав крылья, воинственно парил имперский двуглавый орел русского царя, слыша отрывистую, сыпучую дробь барабанов и задиристое посвистывание флейты, Джемалдин-бек со страхом для себя вдруг испытал священный трепет перед всей этой послушно управляемой стальной мощью.
…С рождения никого не боялся Ахильчиев. Никогда ни перед кем не кланялся. Уважать уважал, но не боялся. Разве только Всевышнего, да последние годы еще Шамиля… Намаз Джемалдин совершал, как все правоверные, однако после омовения, в личной молитве ду'а − ничего не просил у Неба. Всю жизнь опирался на горскую заповедь, как на посох: «Если ты джигит, если у тебя папаха на голове… возьми звонкую саблю, острый кинжал и быстроногого коня. Зачем надеяться на чью-то помощь? Докажи, что мужчина! Добудь все себе сам».
…Но теперь, когда суеверный страх перед воочию представшей сокрушительной силой с головою накрыл его, как вода в половодье − прибрежный утес, Джемалдину отчаянно захотелось молиться и просить помощи у Создателя. Он готов был встать на колени, но стыдно сделалось перед своими мюридами, и, сцепив пальцы на луке седла, тихо и зло прошептал:
− Аллах велик… Имаму нужна свинячья кожа урусов на седла и сапоги своим непобедимым мюридам… Аллах милостив… много кожи и мяса неверных посылает Всевышний в наши горы.
Внезапно он схватился за горло, будто ему накинули на шею петлю. Потом сорвал с головы папаху и, продолжая неотрывно смотреть в сторону неприятеля, провел ладонью по лбу.
− Джемал!
− Уважаемый! Что, что случилось? Э-э?!
Окружившие своего вожака мюриды зацокали языками. Напряженно переглядываясь, они пытались понять, что произошло.
− Человека обмануть можно,
Гвардия (
Тактическая единица римской пехоты; крепко сплоченная группа людей (