Вражда и любовь. Джоанна Линдсей
приехал в лощину один, как и во все предыдущие попытки снова встретить красавицу. Даже брат не знал, что он сюда отправился, потому что он никому не признался в своей одержимости незнакомкой. Поэтому пройдет еще несколько дней, прежде чем брат начнет бить тревогу. Но даже тогда никто не подумает, что он в темнице у Фергюссонов.
Сколько дней ему придется здесь томиться, пока Фергюссон решит его отпустить? Сам Джеймс ничуть не сомневался, что Дугалд его отпустит. Он не мог позволить себе держать в плену кого-то из Мак-Киннионов. Даже если он узнает, кто именно у него сидит в темнице, ему придется отпустить узника.
Вдруг над его головой что-то скрипнуло, Джеймс встрепенулся. Он больше не один. Он не слышал, как открылся люк, и уже стал подумывать, что слух его подводит, когда раздался едва различимый шепот:
– Ты и правда Мак-Киннион?
Голос казался бестелесным. Вокруг царила кромешная тьма. Свежий прохладный воздух дошел до Джеймса, он вдохнул его полной грудью, а потом ответил:
– Я не разговариваю с тем, кого не вижу.
– Я не рискнул брать факел. Кто-то мог бы увидеть.
– Тогда лучше уходи, – ответил Джеймс с иронией. – Тебе не поздоровится, если увидят, что ты говоришь с Мак-Киннионом.
– Значит, ты и вправду один из них?
Джеймс промолчал. Люк поспешно захлопнулся, но через пару минут открылся вновь. Маленькая голова с копной темно-рыжих волос замаячила над отверстием в потолке. Тусклый свет от принесенной гостем свечи дал Джеймсу возможность разглядеть его темницу – глубокую яму. Она была шириной футов в семь, всего лишь яма, вырытая в земле, пол – просто утрамбованная земля. По грязным неровным стенам можно было бы легко вскарабкаться до самого верха, но люк находился прямо посредине потолка и, разумеется, закрывался на засов.
Джеймс видел подобные темницы и раньше. Очень удобное изобретение, потому что нет нужды выставлять стражу. Отсюда сбежать невозможно. Он бы предпочел оказаться в каменной темнице: по крайней мере, воздух не был бы таким спертым и пробивался бы хоть какой-то свет.
– Ты ничего не ел.
Джеймс неспешно сел, оперся спиной о стену, рукой ухватился за голову, чтобы унять боль.
– Я не видел никакой еды.
– В мешке, вон там, рядом с тобой. – Мальчишка ткнул пальцем. – Ее просто скинули вниз. Мешок завязан, чтобы до нее не добрались насекомые.
– Как предусмотрительно! —деланно безразлично ответил Джеймс, но схватил мешок и развязал его. Там лежала часть овсяной лепешки и половина тетерева – для крестьянина это был бы настоящий пир, но он привык к лучшему.
– Если это все, что выделили узнику, похоже, что мне придется сбежать, чтобы прилично поесть.
– Ты же не гость, забыл? – зазвеневшим от напряжения голосом ответил парнишка.
– Но ко мне следует относиться как к гостю, если не хотите, чтобы я разозлился из-за своего заточения, – равнодушно ответил