Русская сила графа Соколова. Валентин Лавров
Иван Григорьевич!
Ресторатор с настоятельной угодливостью продолжал:
– А на рыбное горячее от нашего заведения вашему столу, как всегда-с, «Граф Соколов» – стерлядь паровая на шампанском, фаршированная крабами, черной и красной икрой-с!
Лакей разлил по рюмкам из запотевшей бутылки смирновскую водку – «Столовое вино № 31».
– Приятного апетикса!
Джунковский поднялся:
– Первую, как заведено, за благополучие и процветание его императорского величества Николая Александровича!
Соколов крикнул:
– Ура, ура, ура!
Друзья с аппетитом выпили, закусили.
Малость насытившись, Соколов рассказал о нечаянной встрече в пересыльной тюрьме с Бродским. Джунковский жевал, внимательно поглядывал на сыщика. Утерев уста матерчатой салфеткой, спросил:
– Не врет ли? Точно ли оговорили этого Бродского?
– У меня создалось твердое убеждение, что это дело выдумали харьковские сыщики.
– Зачем им такой риск? А если бы разоблачили их?
– Риск им показался невеликим, Владимир Федорович. Действительно, сколько ни писал этот Бродский жалоб, на них даже ответы не пришли. Да и вообще неизвестно, вышли жалобы из стен тюрьмы или их выбросили в корзину с мусором? Да и кому нужны они, эти жалобы? Кассационная комиссия завалена ими. Не только опротестовывать решения суда – читать жалобы некогда. А тут страшное преступление: еврей отравил человека, лома у него обнаружили вещественные доказательства преступления – яд, украденные часы. Какие уж тут основания для протеста!
– С этим, Аполлинарий Николаевич, я согласен. Но ты не объяснил мне цель, какую преследовали харьковские пинкертоны, сажая в тюрьму якобы безвинного Бродского.
– Во-первых, запугать других, обложенных данью. Во-вторых, Сычев теперь может без помех посещать богатую красивую даму, оставшуюся до седых волос без компании с законным супругом. И не отдавать долг – две тысячи.
Джунковский отложил серебряный прибор, задумчиво побарабанил пальцами по краю стола.
– Даже не верится, что подобное возможно! – Заглянул в лицо сыщика. – Аполлинарий Николаевич, займись этим делом, раскрути его. Хотя… – опять постучал пальцами, – хотя думаю, что доказать невиновность Бродского будет ох как тяжело. Ведь все против него!
А главное, тебе придется состязаться в хитрости не с глупыми воришками, а с опытным, знающим все законные и противозаконные уловки начальником сыскной полиции. Возьми с собой толковых людей и выезжай в Харьков.
Соколов широко улыбнулся:
– Владимир Федорович, я поеду в Харьков один. Трудно? Но это лишь увеличивает мой азарт.
– Что ж! Выпьем за твой грядущий триумф, гений сыска. Поверь, буду молиться за тебя.
Друзья обнялись.
На эстраде знаменитый Василий Андреев дал знак, и «Великорусский оркестр» грянул «Боже, царя храни!». Зал дружно поднялся и запел:
Боже, царя храни!
Сильный,