Сестры зимнего леса. Рина Росснер
и жадно рассматривает венок. Осторожно прикасается пальцем к жёлтому листочку. Тот больше не шевелится.
– Хап нит! Не трожь!
– Почему? Это подарок. Мой подарок. И он мне нравится.
– Ты помнишь, чем такие подарки заканчивались в сказках? Если забыла – напомню. Ничем хорошим!
– Ох, Либа, Либа! Ты слишком много читаешь. Сказки – это наришкейт, чепуха и небылицы.
Как же ты ошибаешься, сестрица… Я крепко зажмуриваюсь и тру лицо. Сказки – самая настоящая быль. А вдруг она до сих пор ничего не знает?
Вдалеке вновь посвистывает дудочка. Лайя тянется на звук всем телом. Качаю головой и решительно кладу руку ей на плечо.
– Шойн, Лайя, буде. Идём домой.
Сестра поднимает венок и с нежностью проводит пальцем по изгибам веточек:
– В жизни не видала ничего красивее…
– А если он заколдованный?
– Не глупи, Либа. Никакого колдовства не бывает.
– Правильно, не бывает. Как и людей, которые бродят по лесу, играя на дудочках, а ветви, заслышав их музыку, сами сплетаются в венки. Выбрось эту гадость, сказала!
И всё же лебеди это были или нет? Так и не могу решить. Нутром чую, что не они. Тогда кто? Или, вернее, – что? И тут Лайя надевает венок на голову и принимается со смехом кружиться, привстав на цыпочки.
– Лайя, сними сейчас же!
– Ни за что! – хохочет сестра.
– Значит, я сама его с тебя стяну.
– Нет!
Протягиваю было руку, но Лайя уже бежит к дому. Я с шумом топаю за ней. Мы пробегаем по лесу, минуем двор. Лайя несётся через сад прямо к реке. Мне за ней не угнаться.
– Не отдам, не отдам! Он мой! – дразнится сестра, подпрыгивает и хватается за ветку яблони.
Миг – и она уже на самой верхушке. Убедившись, что я за ней не полезла, спускается пониже и показывает мне язык:
– Не догонишь, не поймаешь!
– Ох, Лайя, накличешь ты беду.
Сестра вдруг грустнеет.
– Мы и так с тобой в беде, Либа. И кроме беды, нас уже ничего не ждёт.
– Хоть в дом эту пакость не тащи, а?
– Холосо, ненечка, – пищит она детским голоском.
Я морщусь и бреду к дому.
Высоко в небе перекликаются птицы. Мы с сестрой останавливаемся, запрокидываем головы. Лайя поворачивается вослед птичьему клёкоту. Вдруг что-то белое мелькает между деревьями и взмывает ввысь.
18
Лайя
В полдень говорю сестре,
что отправлюсь за калиной.
Убегаю в лес я вновь.
Затеряться в нём хочу,
в одиночку поскитаться,
побродить в тенях деревьев,
птиц послушать, звон ручья,
что бежит, бежит отсюда…
Я бегу ему вослед,
а куда —
мне безразлично.
В детстве я частенько
донимала тятю:
«Как летают птицы?» —
«По веленью Бога». —
«Боженька на небе?» —
«Бог повсюду, дочка». —
«Для