Дело Габриэля Тироша. Ицхак Шалев
часовой отдает им честь особым образом. Господин Тирош сопровождает эту сцену разъяснениями, не упуская ни одной вещи и ни одного движения этого взвода на границе лагеря, говорит кратко и по делу. К этому мы уже привыкли на уроках.
«Ну, и как ты атакуешь такой лагерь?» – внезапно обращается он к Яиру.
«Чего вдруг мне надо его атаковать?»
«Предположим, выяснится необходимость его атаковать. Что ты будешь делать?»
«И вправду…Не знаю. Думаю, что не смогу», – бормочет Яир явно заплетающимся голосом. – «Там слишком много людей и оружия».
Через несколько лет, в дни Второй мировой войны, я с Аароном оказались на военной службе в Египте. Какое-то время находились в районе огромных воинских складов у Тель-Кабира, видели квадратные километры, заставленные бронетранспортерами и орудиями, горы обойм и пулеметных лент, горизонт, скрытый за тысячами джипов. Помню, как Аарон, который, как и я, был членом подпольной организации «Борцы за свободу Израиля» – «Лоха-мей херут Исраэль», сокращенно ЛЕХи, смотрел на этот грандиозный ландшафт орудий уничтожения, бормотал про себя в полной депрессии. «И ты собираешься воевать с британцами, украв у них один джип и одну пулеметную ленту…». Он горько рассмеялся и махнул безнадежно рукой. Хлопнул я тогда его по плечу: «Помнишь, что сказал Габриэль, когда мы впервые наблюдали за военным лагерем британцев с крыши в Шейх-Джарахе?» Он повернулся ко мне, лицо его просветлело от слов, которые я ему напомнил. Это были слова Габриэля, обращенные к Яиру:
«Смотри, можно одолеть сто вооруженных людей одной единственной гранатой. Не пугайся массы людей и массы оружия. Тебе надо лишь напасть внезапно и в том месте, где они вообще не ожидают. Неожиданное нападение заставляет людей забыть, как снимают предохранитель у винтовки, а внутренний предохранитель заставляет их застыть в страхе. Понял? Необходимо всего лишь ввести их в шок, заставить онеметь».
Были в лексиконе Габриэля определенные слова, при произнесении которых мне, казалось, слышался звук металла. Когда он произносил слова «Шок, застыть, онеметь», это было подобно щелканью затвора.
Вечерело. Из лагеря донеслись звуки горна. В лагере началась суматоха. Из всех палаток и бараков вышли люди с котелками для еды и выстроились очередью у большого барака, являющегося столовой. У входа толпилось множество людей в плащ-палатках, и все говорили одновременно.
«Вот, – продолжил Габриэль свое обращение к Яиру, – представь себе, как несколько гранат летят в толпу, сколько котелков тогда взлетит в воздух».
«Вы их ненавидите, не правда ли?» – это была Айя, весьма редко обращающаяся к Габриэлю.
«Вовсе нет. У меня лишь одно желание, чтобы они убрались отсюда и предоставили нам самим разбираться в деле с нашими двоюродными братьями».
Он улыбнулся и жестом показал, что надо спускаться с крыши.
3
Мы начали выходить с Габриэлем за пределы города, принюхиваясь к свежеиспеченному