Дело Габриэля Тироша. Ицхак Шалев
эта наша. Вот, село Мухмас это наш Махмеш. Аната – наша Анатот, где, кстати, родился пророк Иеремия. А за ними, севернее, множество арабских сел, и все, по сути, наши. До Дамаска и реки Евфрат. Так что это совсем никакое ни чудо – знать свою страну».
Слова его были просты и понятны, так, что какое-то время мы не видели в них ничего удивительного. Но тут же впилось в нас хищными своими клыками отрезвление.
«Но ведь страна эта не пуста», – с неожиданной для самого меня дерзостью сказал я, – вы полагаете, что горстка евреев Иерусалима, Тель-Авива и Хайфы сможет забрать страну из рук ее хозяев, даже если у этой горстки есть историческое право на эту землю?»
«Речь идет не о горстке евреев, а обо всем великом еврейском народе!»
Фразу «великий еврейский народ» Габриэль произносил особым тоном и с особой силой, как тот, кто провозглашает, что в руках его мощное оружие. Остальные наши учителя употребляли это понятие, рисуя великие трагедии и страдания народа. Потому патетика Габриэля не виделась мне отражающей реальность. Я не осмелился сказать ему, что удивительно, как именно он, бежавший из страны, в которой еврейский народ подвергался периодической резне, так верит в силу евреев.
«Вы еще не знаете, на что способны евреи. Народ Израиля потряс основы режимов, которые были во много раз мощнее банд шейхов и эфенди, – царьков, которые властвуют сейчас на этих землях от Нила до Евфрата. Если мы соберем здесь еврейских революционеров со всех мест рассеяния, а их тысячи, перед их мощью никто не устоит. Даже британцы. Наш народ обладает невероятной силой, говорю я вам, и тут нет никаких преувеличений!»
«Но где он, этот народ, – не сдавался я, – почему он не едет сюда?»
«Вопрос к месту, – признался Габриэль, – но в будущем он вернется. Желая того или не желая. Большими потоками и малыми каплями. А до тех пор придется нам самим сделать часть работы для этого».
«И к этому вы готовите нас?»
Это сказал Дан, который, обычно, редко открывал рот, но уж если что-то произносил, это было неожиданно и весомо.
«Да!» – сказал Габриэль, – сжав губы, словно боясь к этому добавить какие-то ничего не значащие слова.
Воцарилось молчание. В единый миг прояснились некоторые недопонимания, сменившись еще большими неясностями. Такой оказалась, в конечном счете, цель нашей «совещательной группы» по изучению крестовых походов, почти тайком собирающейся в квартире Габриэля. Ведь именно этой цели посвящены были наблюдения за военным лагерем британцев и походы между арабскими селами, по границе между коленом Вениамина и коленом Иегуды. Теперь понятно было, зачем двигались мы между холмами и скалами, пробирались ползком по краю хребта, чтобы даже тени наши не возникали над его краем. Раньше мы знали лишь то, что выбраны в «узкий кружок». Цель его стала нам ясной лишь теперь. Вероятно, все же мы были слишком легковесны и молоды, чтобы почувствовать всю тяжесть ответственности и весомость обязанностей, которые возложил на нас наш учитель. И