Дар превосходства. Второй шанс. Юрий Кривенцев
по стеклу, и препятствие рухнуло.
Свобода…
Непроглядная белесая пелена царит повсюду, доминирует, прячет город, мир…
Страшно…
Люди замерли, не решаясь вступать в царство седой хмари, способной рождать омерзительных полуживых тварей и Бог знает чего еще…
Пять мучительно долгих секунд глубокой растерянности и… неожиданно мгла услужливо подается назад, будто живая, освобождая небольшой пятачок пространства у выхода, словно приглашая бывших пленников ступить наружу.
– Ну, – голос полковника звучал ободряюще, – ежели есть опасения, тогда я пойду пер…
– Нет уж! – опьяненный от собственной смелости здоровяк блондин, казалось, хотел сгладить впечатление от своей слабости, проявленной пятью минутами ранее. – Я открыл, мне и идти.
Он глупо гоготнул и решительно ступил наружу, на твердый надежный асфальт, потопал, залихватски прыгнул и широко улыбнулся, вновь став похожим на ребенка:
– Вроде все чисто, спускайтесь.
В ту же секунду студиозус глубоко вздохнул, закашлялся и… судорожно схватился за шею.
– Боже! – истерично завизжала Ольга, заслоняя дочь своим телом. – Закрывайте двери! Быстрее!!!
Верный клятве Гиппократа, Борис первым выпрыгнул наружу, но… его помощь, как оказалось, не понадобилась…
– Да ладно, че переполошились? – с трудом сдерживая смех, лоботряс Васькин принял прежнюю позу. Его крепкое тело дышало молодостью и здоровьем. – Шутка, ха!
– Шутник, мать твою, – Семен Петрович со злостью чертыхнулся. – Тебя бы ко мне в полк на недельку… вмиг бы серьезным стал, идиот. Еще одна такая выходка и… короче – я дважды не предупреждаю, – он оглянулся на остальных. – Путь свободен, граждане. Спускаемся.
Зеленоглазая девица шустро спрыгнула вниз, шагнула к Антону и, не говоря ни слова, отвесила ему звонкую увесистую оплеуху.
– Ты чё, двинулась?! – ошеломленный детина непроизвольно подался назад, с трудом удержав равновесие, его левая щека стремительно наливалась алым. – За что?!
– За дело, юморист. Нашел время… Еще скажи спасибо, что по морде, а не промеж ног.
– Ладно, молодежь, – Грасс ухмыльнулся в усы, – кончай перепалку, не до того сейчас. Покидаем транспорт.
Пятнадцать суетливых секунд, и небольшая группка испуганных напряженных людей опасливо сгрудилась на пятачке асфальта, свободном от мглистой завеси. Со всех сторон непроглядная молочно-белая стена колышущегося тумана, пассивная, равнодушная, чуждая, дышащая иррациональной угрозой.
Пауза.
Немой парень тяжело вздыхает, и в тот же миг, словно повинуясь его дыханию, откуда-то сверху, с неба налетает порыв теплого ветра. Мягкий поток воздуха быстро разгоняет густую плотную муть, она сопротивляется, словно живая, липнет, цепляется за стены зданий, уличные фонари, но, отступает, в конце концов, затаивается где-то вдали, в лабиринте кварталов, упрямая, непобежденная, ждущая…
– Ох,