Фельдмаршал в бубенцах. Нина Ягольницер
Клянусь памятью матушки, – устало пробормотал он.
А доминиканец скрестил руки на груди, опираясь спиной о край стола:
– Я пока еще ни в чем вас не обвиняю, Годелот, – без нажима ответил он, – напомню – я прежде всего слуга Божий, и лишь потом законник. От нашей дальнейшей беседы зависит, выйдете вы отсюда преступником или свидетелем. Вы лишь должны быть искренни со мной. Вы были достойным учеником недостойного учителя. Но вы слишком молоды, чтоб нести полную ответственность за чужое влияние.
Лицо кирасира передернулось:
– Я все же не настолько молод, чтоб не знать, как называется очернение памяти умершего, уже не могущего себя защитить. Клевета.
Руджеро покачал головой:
– Вы не понимаете меня, Годелот. А потому упорствуете, будто обсуждаете малопонятную книгу, а не собственную судьбу. Более того, бравируете своей убежденностью. Так слушайте и постарайтесь осознать, чем грозит вам ваше упрямство. Граф Витторе Кампано был вероотступником и чернокнижником. Но неверие в Господа не сделало его слугою Сатаны. Поверьте, бывает и так.
Оттавио же был еретиком. Настоящим в своей гнусности. Он был страшным человеком, запятнавшим себя множеством злодейств, и наперсником его в отвратительных деяниях был благочестивый и всеми любимый отец Альбинони. Вам неведома прежняя жизнь младшего графа Кампано, как неведомы и пути, пройденные вашим пастором. Вам и не нужно знать, сколь низко может пасть обуянный страстями человек.
Важно другое. Ересью своей и многими преступлениями граф Кампано загубил свою землю, принеся на нее хаос и разорение. Эрнесто Альбинони последовал за своим сеньором, приняв смерть, но так и не искупил ею своих прегрешений. Ибо пастор оставил в мире проклятие. Орудие Дьявола, с помощью коего Нечистый и пленил его.
И я скажу вам больше. Именно эта с виду ничтожная вещь послужила причиной той чудовищной трагедии, что разыгралась в вашем родном графстве. Ваш отец, сам того не ведая, погиб за нее. Каждый труп, каждый сожженный дом, каждый раздавленный колос – цена этой вещи. Дьявол же – рачительный хозяин и никогда не позволит своим подаркам валяться без дела или сгинуть без вести.
Пастора больше нет. Но вещь эта по-прежнему существует. Так кому же она могла достаться, если не вам? Верному ученику пастора, чудом уцелевшему в той драме, казнившему наставника за предательство и последним видевшему его тело. Не скрывайте ее, Годелот. Этот страшный предмет способен причинить чудовищные беды. Отдайте его мне, и я немедленно отпущу вас, клянусь Истинным Крестом Господа нашего.
Годелот молчал, чувствуя, как нутро скручивается ледяным узлом страха. Это был вздор… Чушь, безлепица. Он помнил черные глаза пастора, источавшие неизменный покой и благость. Целебные прикосновения тонких пальцев ко лбу в конце мессы. Всегдашнюю готовность священника выслушивать всех и каждого, вникать в любые горести и умение дать совет в любой, самой тягостной душевной скорби. Пусть