Наш общий друг. Том 1. Чарльз Диккенс
Боффину, – вы упомянули о каком-то предложении?
– Сейчас дойдем и до этого. Да-да! Сейчас дойдем и до этого! Я хотел сказать, что если я слушал вас тогда утром, то слушал с восторгом, даже прямо-таки с благоговением. А про себя думал: «Вот человек с деревянной ногой, литературный человек…»
– Н-не совсем так, сэр, – сказал мистер Вегг.
– Да ведь вы знаете все эти романсы и по названиям и на голоса, так что если вам вздумается вдруг прочесть или пропеть любой из них, то стоит только надеть очки – вот и все! – воскликнул мистер Боффин. – Так вас и вижу за этим делом!
– Ну что ж, сэр, – подтвердил мистер Вегг, с достоинством наклоняя голову, – в таком случае можно сказать и литературный.
– «Литературный человек с деревянной ногой – и все печатное перед ним открыто!» Вот что я думал тогда утром, – продолжал мистер Боффин, наклоняясь вперед, чтобы описать правой рукой возможно большую дугу, не наткнувшись на вешалку с романсами, – «все печатное перед ним открыто!» Ведь так оно и есть, правда?
– Что ж, сказать вам без утайки, сэр, – скромно согласился мистер Вегг, – какую бы печатную страницу вы мне ни показали, думаю, что я с ней расправлюсь в два счета, лишь бы печать была английская.
– Не сходя с места? – спросил мистер Боффин.
– Не сходя с места.
– Так я и думал! Тогда сообразите вот что. Я хоть и не на деревянной ноге, а все печатное для меня закрыто.
– Неужели, сэр? – отозвался мистер Вегг в приливе самодовольства. – Плохо учились?
– Плохо учился! – с расстановкой повторил мистер Боффин. – Совсем не то слово. Ну, конечно, если вы мне покажете букву «Б», так я ее узнаю, это та самая буква, с которой начинается «Боффин».
– Ну-ну, сэр, – вставил мистер Вегг поощрения ради, – это все-таки кое-что.
– Кое-что, но ей-же-ей немного, – ответил мистер Боффин.
– Может, это меньше, чем хотелось бы человеку любознательному, – согласился мистер Вегг.
– Так вот, послушайте. Дела я бросил и живу на покое. Вместе с миссис Боффин – Генриетти Боффин – ее отца звали Генри, а мать – Хетти, вот оно и получилось Генриетти, – и живем мы с ней в достатке на те деньги, что нам завещал покойный хозяин.
– Так он скончался, сэр?
– А я что говорю: покойный хозяин. Так вот, теперь мне уже поздно начинать рыться и копаться во всяких там азбуках и грамматиках. Дело к старости, не хочется себя утруждать. А хочется мне почитать что-нибудь, да чтобы печать была покрасивее, покрупнее, какую-нибудь этакую книгу получше, да чтоб томов было побольше, как в профессии лорд-мэра (он, должно быть, хотел сказать «в процессии» [17], но сходство слов его подвело), такую, чтобы пришлась и по вкусу и по мысли и чтобы читать ее можно было не торопясь, подольше. А как же мне добраться до чтения, Вегг? Платить, – тут он толкнул Вегга в грудь набалдашником своей толстой палки, – платить такому человеку, который это дело знает как свои пять пальцев, платить по стольку-то в час, скажем, по два пенса, чтобы он приходил ко мне
Ежегодно 9 ноября, в день вступления в должность лондонского лорд-мэра, в Лондоне происходит торжественная процессия, во время которой проносят городские книги.