Я узнаю себя через века. Агния Баваль
меня. И… Спасибо вам.
– Скажи, что сейчас стало для тебя яснее? Что это было?
– Это была зависть. Черная, лютая зависть. И ненависть. И у Николая была еще зависть. Плюс какое-то такое чувство, когда хочется урвать, взять быстрее, пока не отобрали. Это уже ко мне относилась. Все это… Это была месть? Мне?
– Расплата. Сколько ты, столько и тебе. Но в другой валюте, – Лина снова улыбнулась. – Еще что было?
Я задумалась. Что-то было еще. Не все сказала. Но это "что-то" никак не ловилось, не ухватывалось. Я играла на столе с фигурками, переставляя, укладывая, приближая, удаляя.
– Я поняла! Я все это время не любила себя за сделанное! Это я себя наказывала. Хоть я и считала, что права, но угрызения совести были. Если бы я любила себя, не влезла бы в эти отношения дважды. Я бы с первого раза поняла, что ощущение "чужой человек" не просто так в самолете появилось.
– Так что в итоге? Что ты можешь выделить?
– Зависть и нелюбовь к себе.
– Хорошо. Я могу убрать эти программы. Что вместо них должно быть?
– Что-то другое. Позитивное. Доброе. Любовь к себе. Любовь к ближним. Например. А еще что-то противоположное зависти.
– Ок. Я тогда меняю эти программы и прописываю новые. Разрешаешь?
– Хм… Разрешаю. А это как?
– Это так…
Лина достаточно тихо монотонным голосом начала проговаривать как заученный стих какую-то длинную словесную конструкцию. Где-то ближе к концу она спросила:
– Я заменяю программу "Зависть" на программу "Не желать чужого", программу "Не люблю себя" на программу "Знаю, что такое любовь". Согласна?
– Да.
В какой-то момент мне стало свободнее дышать. В груди волной разлилось теплое спокойствие.
Лина посмотрела на мое лицо и сказала:
– На этом холсте появились краски жизни.
И тут я почувствовала голод. Если подумать… За эти дни, за эти полторы недели я поела раза три-четыре… Остальное время чай, вода.
– Я хочу есть.
– О! Пошли на кухню!
Она поставила чайник, я оперлась о подоконник, глядя в окно в сторону вокзала.
– Зеленый?
– Да.
Пока Лина заваривала чай, не спеша, промывая и выливая уже заваренный в отдельный чайник, я еще раз вернулась к недавно пережитому.
Эмоции эмоциями. Не скажу, что зашкаливали, но поднялись очень ощутимо. Та же нелюбовь к себе. Вот что это? Самонаказание? Очень похоже. Самобичевание, умерщвление плоти. Бррр. Сразу вериги нарисовались перед глазами, власяница, плети – вся атрибутика из музея при монастыре. Но ровно так же можно и мозг свой подвергать пыткам. А уж он-то дальше сам отыграется на всех остальных. И на настроении, и на эмоциях, и на физических ощущениях. Скажешь себе, что права на что-то не имеешь, и дальше включается цепочка ограничений: ага, раз не имеешь право на это, то и на это тоже, и как следствие вот на это и это. И так смотришь, уже лес густой стоит. Решила ж… когда только… наверное, в начале института, что не судьба мне нравиться интересным парням, красивым, что не с моей внешностью претендовать на тех, которые на голову выше остальных.