Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва. На основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича. Георгий и Ольга Арси
с этими словами, Хлопуша достал из-за пазухи бумаги и передал Пугачёву, с поклоном.
– Ишь каков! Смел ты, лапотник! Язык твой, как помело. Когда-нибудь, за брехню твою, повесят тебя. А что тебе имя, Хлопуша, отец при рождении дал? – уточнил «Император», передав указы ближнему казаку из охраны.
На его лице отразилась лукавая улыбка.
– Нет, ваше высочество. Народ пожаловал. По отцу, я Соколов Афанасий Тимофеевич. Тверской я, крестьянин бывший. Только уж забыл я, как по отцу меня кличут. Всё больше к тюремному привык, к каторжному, – ответил, кланяясь каторжник.
– То-то и оно. А на Урале как говорят? Хлопуша – это пустомеля, врун, балагурный человечек. Посмотрим, может и ты таков. Может, заговорить меня решил? А потом дело своё чёрное исполнишь. Ну, расскажи, как раньше жил. Чем знаменит твоей жизни путь? Только не ври, всё одно узнаю. За враньё повешу, – сказал, ухмыльнувшись, Пугачёв, буравя пронзительными глазами незваного гостя.
– Да мало что хорошего в моей жизни. Хотя не жалею. Погулял вдоволь. Почти сорок пять лет с царями-императорами враждую. Не понимают они мыслей моей души. Правда ли, государь, послушать жизнь мою хочется?
– Говори, коль приказано! – строго прикрикнул один из ближних атаманов.
– Тогда слушайте, ваше высочество. Расскажу, как всё было:
«Жизнь я начал в вотчине архиерея Митрофана, что в Тверских краях. До пятнадцати лет отцу да матери помогал по хозяйству. Потом по оброку в Москву меня отправили, извозом заниматься. Там я и сошёл с крестьянской дорожки. Нашли меня люди лихие и приучили к лёгким деньгам. Обучили, новые друзья-товарищи, грабить по ночам. Я пьяненьких бар, богатых да упитанных, к себе приглашал, в колясочку, потом куда надо и подвозил. Там друзья-товарищи удавочку на шейку купцу какому или другому богатею, и в воду. Всё, что было при нём, всё наше. Жили хорошо и сытно. Пьяненькие богатеи не заканчивались, одного удавим, другой подвернется. Охота долго продолжалась, нагулялись и наохотились вдоволь. Жаль, поймали со временем. Назвался я солдатиком, что бы на каторгу не идти. Бит был много, жестоко и сильно. После исправления такого, оправили меня в солдаты, дослуживать. Только я же не солдат, зачем мне служба. Я волю люблю. Сбежал я, спрятался в родных краях. Жил, где придётся вначале. Года три власти за нос водил. Забыли про меня. Потом, вроде бы к нормальной жизни вернулся. Да только не повезло мне. Лошадку решил выменять на пожитки, да обвинили меня в краже животины этой. Кнутом опять били и отправили в местные края на вечное житьё. Поселился в Бердской слободе. Женился на хорошей бабе, Анне Ивановне. Сына прижил. На всех заводах в округе работал, по найму. Да только, знамо же, что трудом счастливую жизнь не заработать. Графья да бароны, всякие вельможи и сами когда-то грабили. А теперь праведные. Решил и я потрудиться, как они. Опять по дорогам деньги начал собирать, у богатого люда. В пятьдесят четыре года от роду, поймали меня на очередном деле. Опять кнутом