Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва. На основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича. Георгий и Ольга Арси
родной язык Чана и традиции этого народа. Китаец появился в Москве не давно, в прошлом году. Знакомство с ним было случайным. Год назад, по делам службы, Евграф отправился в Марьину Рощу, для встречи с агентом из постоянных обитателей этого криминального района Москвы. Надо отметить, что район был особым ещё со времён Божедомских кладбищ при убогих домах. Каждый такой «Божий дом» был приписан к какой-то церкви. Имел, при своих строениях, холодную постройку с ямой для складирования найденных бездомных трупов людей, умерших неправильной смертью. К такому виду смерти народ относил самоубийц, утопленников, замерзших на улице, пропойц, младенцев, убитых родителями и брошенных на улице. Не крещённых и других неправедно умерших, от которых отказались близкие. Два раза в год, в четверг седьмой недели после Пасхи и на Покров, проводились отпевания усопших, после чего их хоронили в общей могиле, на кладбище. Такая божедомка-скудельница имелась до 1771 года и в Марьиной роще, на Лазаревском кладбище. На этом месте был отведён целый большой участок для самоубийц. Со времён Императрицы Екатерины II там собирался отчаянный народ для празднования всяких тёмных праздников. Например, празднества русалок. В простонародье существовало поверье, что девушки-самоубийцы превращаются, по какой-то непонятной причине, именно в них. Неизвестно, верила ли публика всерьёз или нет, только эта округа стала со временем излюбленным местом всяких шумных пьяных компаний и всяких шалопаев, решивших бравировать своей смелостью. Хватало здесь и доходных домов, и «убогих домов». Имелись и ночлежки для нищих, бродяг и всякого криминального населения империи. Не брезговали этим местом и цыгане, беглые каторжные, проститутки и всякие пропавшие, для общества, люди.
Проведя встречу с агентом и узнав всё, что было нужно, сыщик уже собрался уходить к экипажу, в котором сидел трясущийся от страха кучер, ни за какие деньги вначале не соглашавшийся вести сыщика в эту опасную часть Москвы. Только служебный документ полицейского, двойной тариф и обещание барина, то есть Евграфа, находиться в видимости кучера, удерживало того, что бы не рвануть немедленно с этого шального места. Вдруг сыщик увидел интересную картину. Из глубины тёмной улицы быстро бежал низкорослый, сухощавый человек в приличной европейской одежде. К нему, с разных сторон, бросились несколько местных обитателей, с явными намерениями не только вытрясти из него деньги, но и по меньшей мере, позабавиться избиением несчастного. Нападавшие перекрыли все пути отхода. Поняв, что убежать не удастся, этот маленький человечек остановился, скинул верхнюю одежду в виде пальто. Аккуратно положил пальто на землю. Взял трость и начал очень быстро крутить тростью вокруг своего тела. Евграф решил остаться и с интересом стал наблюдать, из-за угла покосившегося нежилого дома, за развивающимися перед ним событиями. Преследователям, видимо, забава понравилась. Восемь босяков, с хохотом и криками, окружили несчастного. Первые двое бросились немедля,