Наследники Мишки Квакина. Том III. Влад Костромин
Володька куда-то запропастился. Ставить палатку нам пришлось вдвоем. Палатку и я и Вацик видели первый раз в жизни и с треском провалили испытание.
– Где фашиста носит? – кусал губы Череп, наблюдая, как соперники ловко ставили палатку. – Проиграем из-за него!
– Да ладно, он то чем виноват?
– Он же приезжий, вдруг умеет палатку ставить? Может они, немцы, все умеют?
– Я откуда знаю? – пожал я плечами.
Не в пример нам, другие участники со шнурами и колышками справлялись лучше.
– Проиграем! – едва не заплакал Вацик.
Кожа на его лице натянулась еще сильнее, целиком оправдывая кличку.
– Не корову проигрываем, успокойся.
Откуда-то из кустов вынырнул Шеппе с позеленевшим лицом.
– У вас газеты нет? – страдальчески спросил немец.
– Нет, – сказал я, а Вацик набросился на Володьку:
– Где тебя собаки давят?
– У меня это… живот от вашей кислицы прихватило, ой, – ломанулся обратно в кусты.
Мы с Черепом изумленно переглянулись.
– Что русскому хорошо, то немцу смерть, – вспомнил я бабушкину мудрость.
– Что делать? – спросил Вацик.
– Я откуда знаю? Вдвоем придется…
Не пришлось. Пока наступило время «тропы разведчика» многие команды не досчитались участников, по примеру наивного немца наевшихся разной травы. К вечеру «Зарница» была сорвана окончательно, участники разъехались по домам. А нас троих за нечаянную диверсию опять исключили из школы.
– Так бы мы выиграли, – говорил всем расстроенный Вацик, – но вот не получилось…
Гусь
Я спокойно подтягивался в саду на турнике, никого не трогал, когда прибежал запыхавшийся и всклокоченный Пашка.
– Влад, мы гуся поймали!
– Какого гуся? – я спрыгнул с перекладины.
Брат был великим путаником и вполне мог спутать гуся и порося.
– Большого! – глаза Пашки бешено метались за толстыми стеклами очков с перемотанной синей изолентой оправой. – Матерого!
Где вы его поймали? – я на всякий случай оглянулся. После истории с черной курицей следовало быть бдительным5.
– В заборе застрял, падла! – добавил Пашка любимое слово матери. – А мы с Шуриком заметили.
Расторопный паренек Шурик по кличке Моргуненок был его лучшим другом и верным соратником во всех проказах.
– И что дальше?
– Его достать надо…
– Достаньте.
– Не можем, он шипит… Вдруг, укусит? Батя говорил, что они кусаются больно.
– Ясно, веди.
Гусь, сердито шипя, застрял меж штакетин за кустами ежевики.
– Капусту вашу хотел сожрать, – радостно сообщил Моргуненок, хлеща птицу прутиком по серым перьям спины.
Гусь изогнул шею, тревожно рассматривая меня.
– Паш, неси мешок, – сказал я, прикидывая, как ловчее подступится. Клюв гуся внушал уважение. – И топор захвати.
– Рубить
См. рассказы «Бойлер—2», «Бойлер – 3»