Шутки дебильные. Алексей Николаевич Зубов
мне: «жил при таком-то». И это все, чем я войду в историю? Почему именно так?
– Просто на любом товаре должна быть этикетка. Нынче «этикетка» такая.
– Кто же меняет «этикетки»?
– Вероятно, Вкус Времени.
Меня беспокоило, что Якушев не берет трубку, что на улицах народу мало, а машин и вовсе не видать. И беспокоил туман от реки – он был угрюмый, равнодушный, наделенный страшной силой – он продолжал методично, квартал за кварталом, прятать и заглушать улицы, и прозрачней не становился.
Площадь перед офисным центром была пуста. Мы вошли через вращающиеся стеклянные двери и подошли к стойке охраны. Охранник, усатый мужчина лет сорока, с лицом суворовского гренадера, осторожно разглядывая нас, спросил:
– Вы к кому?
Я не успел рта открыть, как Шура, идиот проклятый, со строгой болью глядя в глаза охраннику, резко произнес:
– Волкова на месте? Мы – хирурги с Урала. И вот еще что: на каком этаже тут мужской сортир?
Маска хирурга намертво прилипла к его лицу.
Охранник отстегнул кобуру с пистолетом и сказал:
– Верно люди предупреждали – в Братске по ночам и то спокойнее.
И он пошел к выходу.
Прочитав таблички, мы поднялись на нужный этаж. Люди, работающие в офисах, сидели, склонившись над компьютерами, и на нас не смотрели. Мы подошли к нужному кабинету. Девушка секретарша с вытаращенными глазами молча потыкала большим пальцем в сторону двери. Мы вошли. Красивая дама, хозяйка кабинета, смотрела на нас с невыразимой тоской. Казалось, она вот-вот расплачется.
– Меня предупреждали, что лучше уехать, – сказала она, – но я подумала, что мой бизнес вас вряд ли заинтересует. Значит, и я «попала под раздачу».
Она подошла к столу, взяла листок бумаги и протянула его Шуре.
– Вот, здесь коды доступа к моим швейцарским счетам. Больше ничего нет.
Шура передал мне листок. Он откашлялся и выдал отрепетированное:
– Алла Моисеевна, как представители холдинга «Экоребус», мы хотим заключить с вами договор о намерениях. Подтверждение наших полномочий вы найдете у себя в почте.
– Я оставлю вас на минутку, – сказал я и вышел в приемную.
– Можно воспользоваться вашим компьютером? – спросил я секретаршу со все так же вытаращенными глазами, – буквально, пара минут.
Через полчаса мы уже покупали билеты на поезд.
– Алла Моисеевна – чудесная женщина, – комментировал успешное начало «операции» Шура, – подписала все не глядя. Треть дела сделано.
Провожать нас пришел Женька Горвиц.
– Хорошо, что вы уезжаете, ребята, – сказал он нам, когда мы стояли на перроне, – у нас тут полная хрень творится. С ночи из Москвы свалили все ОПС, потом потянулся крупный бизнес. Из служащих в Москве остались только полиция и врачи. Вы то, хоть, не «накосячили» здесь? А то стыда не оберешься.
– Все было согласно этикету, – заверили мы Женьку, – мы не хамили.
Поезд тихо шел по Москве, полностью утонувшей в тумане. Я лежал