Шутки дебильные. Алексей Николаевич Зубов
шмыгнул носом.
– Атлант – это что?
– Шура! Випклиента обслужи вне очереди!
В понедельник город встал «на дыбы».
«Паломники» шли к дверям офиса «Новый курс» и днем и ночью. Особенно много было женщин пенсионного возраста. Их лица поражали своим одухотворенным выражением -
это была смесь боли, отчаяния, гнева и тупой, последней надежды.
– Шура, – сказал я компаньону, – как красивы русские женщины в минуты судьбоносные!
– Это напоминает демонстрацию петербурженок восьмого марта семнадцатого. В результате свергли царя, – согласился Шура, разглядывая толпу, – лишь бы теперь что-нибудь «великое» не началось.
К середине недели голос у меня осип, как у лектора сельхоз академии. Уголки рта ныли от бесконечных улыбок, а глаза подташнивало.
– Яков Аронович, а не взять ли мне «отгул»? Народ деньги несет, вы их и без нас рассортируете. На кассу поставим Марью Ивановну – полы-то все равно мыть бесполезно.
Да и кому они нужны, полы-то? Кто на грешную землю смотрит, когда валютное табло горит.
– Идите, развейтесь, – Яков Аронович озабоченно смотрел туда же, куда и мы – на кипящую толпу.
– Надо было, Анатолий, «замутить» обычную «пирамиду». Сейчас бы объявили, что курс вырос, и, может быть, тихо сбежали на курорт.
– Извините, Яков Аронович, но вы мыслите, как все ваше поколение: «купи-продай». Вас марксизм очень испортил – вышиб из голов понятие бизнеса.
– Чем же вам Карл Маркс не угодил?
– Мы в главном не договорились: он меня уверяет, что, как только изобрели капрон, женщины оголили ноги. А я считаю, что капрон и был изобретен потому, что женщинам пришло в голову ноги оголить.
– Так поделитесь со стариком – в чем секрет бизнеса?
– Поделюсь, но помучаю вас до вечера.
Мы помолчали.
– А скажите, Яков Аронович, вы действительно думаете, что мы с Шурой, наверное, два самых порядочных «игрока» в стране, могли бы «кинуть» этих вот наивных людей?
Мы ушли через лаз – шахту бывшего бомбоубежища. Последнее распоряжение было строгим:
– Сережа, – сказал Шура охраннику, который был предан нам, как спартанец, – если с Яков Ароновичем случится недомогание, добей его, а офис запри.
Когда мы подходили к «нашему» кафе, начался тропический ливень. Дождь хлестал так, будто бы ополоумевший болтун торопился выговориться – и все не успевал. Секунды – и мы промокли насквозь.
– Давай-ка по шашлыку жеванем, – Шура снял пиджак, – а салаты будем брать? Тут умеют.
Я играл вилкой в салате и смотрел за окно на колоссальных размеров тополь. Его ствол был изрыт каньонами трещин и, несмотря на дождь, был сух и спокоен. По стволу бегал вверх тормашками поползень-глупыш. Я смотрел на тополь и поползня, а они смотрели на меня и говорили: «Привет, царь природы».
– Шура, а ведь жажда денег – зло. Что скажешь? Бог не терпит стяжателей.
– Я консультировался у попа, как понимать «нищие духом». Оказывается, не в буквальном смысле.
Шура подмигнул мне карим, как у джина из восточных сказок, глазом.