Шутки дебильные. Алексей Николаевич Зубов

      У меня радость и забота, но по порядку. После трех месяцев поисков я нашел, наконец,

      работу. Работа в офисе крупной тепловой компании. В наших широтах тепло всегда в цене,

      – естественно, я ухватился за нее, тем более что занимать деньги было уже негде.

      Шеф моего отдела производил впечатление очень выдержанного, корректного человека. Он сразу ввел меня в курс дела. «Если что не ясно, Федор Иванович вам все расскажет», – добавил он. Я оглянулся – мне приветливо улыбался пожилой, как мне показалось, мужчина с довольно измученным лицом. «Федор Иванович, понятно»,– отметил я. В обед, спускаясь в кафе, я столкнулся с Федором Ивановичем, несшим пакетик с кефиром и булочку. Мы кивнули друг – другу как знакомые.– А вам, простите, сколько лет?– неожиданно спросил он. Я ответил.

      – Долго еще, – заметил он,– а я через месяц на пенсию. Дожить бы,– добавил он как- то вполголоса. Я пожал плечами.

      Через пару недель работы, когда я уже совсем освоился на новом месте, в один из дней меня

      вызвал шеф. Я вошел к нему в кабинет и увидел, что Федор Иванович тоже тут.

      – Вот что, друзья, – сказал шеф, снимая очки и массируя переносицу,– у меня к вам будет просьба, надо помочь. Мы с Викторией Петровной, – Виктория Петровна – жена нашего шефа, я это уже знал от сотрудниц,– купили унитаз на распродаже. Там приличная скидка, плюс монтаж за счет фирмы. Сегодня они придут устанавливать его, а наш слесарь куда-то запропастился. Так вот,– шеф по- доброму взглянул мне в глаза,– сходите – ка вы с Федором Ивановичем ко мне домой, выкиньте старый унитаз, Виктория Петровна уже в курсе и ждет вас. Потом – свободны, можете считать, что у обоих отгул на сегодня.

      Мы вышли в коридор.– Подождите, я кое-какой инструментик прихвачу,– сказал Федор Иванович, я встал у окна. Меня бил озноб, на глазах наворачивались слезы, мыслей не было, а был стон ума – и все. Как мы дошли до дома – не помню. Нам отворила дверь молоденькая девушка в униформе – видимо горничная. Мы прошли через вестибюль в комнаты. В гостиной на диване полулежала ухоженная дама в пижаме. Одной из ее ног занималась девушка с азиатской внешностью – она полировала даме пятку шлиф машинкой. Дама, очевидно Виктория Петровна, разговаривала с кем-то невидимым и не слышимым. Она отвлеклась от разговора,

      – Туда идите, налево по коридору,– поскольку руки ее были заняты, она указала направление

      холеной барской ногой. Мы вошли в туалет. Федор Иванович занялся унитазом, а я стоял,

      совершенно опустошенный и без конца проигрывал эту ситуацию с разными моими ответами.

      То я брал шефа за воротник рубахи, приподымал его со стула и говорил: «А идешь ты со своим унитазом!», то брал Викторию Петровну за ее холеную ногу, сдергивал ее с дивана и говорил: «Встань, люди пришли!» Федор Иванович тем временем выдрал унитаз с корнем и поволок его на помойку.– Вы пока смотрите, учитесь,– сказал он мне. Я смотрел в зияющее отверстие канализационной трубы и меня тошнило. Заглянула Виктория Петровна:– Что это у вас