Шутки дебильные. Алексей Николаевич Зубов
не успеет.
И ушел с Барсиком. Мы сидим, ждем. Вдруг из-за дверей истошный вой. Я даже не поверила вначале, что это Барсик так выть может, но это он выл. Вынес его нам ветеринар, принял у
Геняши деньги, посмотрел на меня строго и говорит Геняше:
– Девушке хорошо бы водки сейчас выпить, пройдите – ка в то вон помещение.
Повели они меня. А я иду, ноги подкашиваются, и только Барсика к сердцу прижимаю.
Заходим в комнату – странная такая комната. По стенам цепи с ошейниками прибиты, на
полу куски мяса валяются. На одной цепи в углу сидит огромный ротвейлер, а в центре комнаты за столом мужчина чистит ружье.
– Ты, Лукич, угости – ка клиентов, а то барышне дурно стало, – сказал ветеринар и ушел,
оставил нас с этим мужчиной. «Лукичом».
Тот ружье убрал, достал бутылку из стола и стаканы. Потом достал огроменный кусок мяса и отрезал несколько кусков. Мясо-то вареное было.
– Тут у нас «Спецавтобаза» базируется. Собак бродячих отлавливаем, – объяснил он нам, – для
того и ружье. А на мясо мэрия деньги отпускает, собак кормить. Выпьем.
И остатки мяса бросил этому привязанному ротвейлеру.
– А правда, люди говорят, что у собаки кость даже хозяин забирать не должен – укусит? -
спрашиваю.
– Да, – говорит, – нехорошо у собаки кости забирать. Неправильно это.
Тут он посмотрел на тот кусок, что ротвейлер уже грыз.
– Что-то многовато я тебе дал, еще ведь пудель не кормлен.
И, представляете, подошел к псине и прямо из пасти у нее вытащил кость. Отрезал ломоть и
забрал. Пес, было, зарычал, но Лукич так страшно рявкнул, что ротвейлер в угол забился,
Барсик в корзине совсем ужался, а я, как моя бабушка говорит, «порскнула» в трусики.
Выпили, мне полегче стало, а Геняша и вовсе сдружился с этим Лукичом. Чуть не обнимаются сидят. А Лукич Геняше рассказывает:
– Я ведь, Генка, летчик. Сто боевых вылетов. Скучно мне тут с вами, гражданскими людьми.
Честное слово, по весне уеду по контракту в «горячую точку». Невмоготу мне такая жизнь.
А ты где служил?
– Морпех, – Геняша-то мой в морской пехоте служил. Там форма такая красивая. Да он и сам.
– А я с детства о небе мечтал, даже в космонавты собирался. Рапорт подавал об зачислении. Чуть-чуть не попал.
Допили они водку, попрощались мы и пошли домой. Я Барсику спинку глажу и все думаю об
этом Лукиче.
– Геняша, – говорю, – а правда, что у космонавтов детей не бывает?
– Что ерунду – то порешь, детей нет! А зачем женщин в космонавты берут – не знаешь? А
чтоб проверить, сможет женщина в космосе родить или нет. Им, может, годами лететь придется. Десятилетиями.
– Подожди, – говорю, – так они что, прямо в космосе, что ли, этим занимаются? Ну, этим самым?
– Ты что, – говорит, – дура полная? Что же им за этим – на землю возвращаться?
Ну, тут я даже остановилась. Это что же за безобразие у нас в космосе творится. А правительство,