Послушайте, Лещёв!. Лев Таран
на обрыв.
Над угрюмым Урюпом он поднялся, полнеба закрыв.
В тонких тучах луна проплывает – легка и утла.
Душный запах берёз будет в роще бродить до утра.
Скоро встанет туман – чуть подернулся свет от реки.
И погаснут в росе – голубые от звёзд – светляки.
Постоим-помолчим. Что там скажут о нас – не беда!
Эту тихую ночь нам уже не забыть никогда.
И зарниц колыханье, и шорохи листьев в ночи,
И смешную деревню с названием – Скрипачи…
Степь черна. Без края, без предела.
К вечеру и небо почернело.
И казалось: прямо из земли
Тучи черноземные ползли.
Излучают лужи чёрный свет.
Чёрный трактор тащит чёрный след.
В чёрных колках галок новоселье.
Чёрный цвет – рабочий цвет весенний.
Память
У человека руки болят.
Руки, сжимавшие автомат.
Человек стоит в кабинете врача.
Каждый рукав пустой до плеча.
Человек поднимает измученный взгляд:
– Доктор, руки мои болят!
И снова в глазах его сполохи боя…
Врач в карточку пишет: «Фантомные боли».
И молча от стола отступает назад
Мужчина седой, как белый халат.
А боль всё сочится, не стихая ничуть.
Как хочется на горящие пальцы подуть!
Врач молчит. Врач устало глядит в окно.
А за окном толпа гудит у кино.
И вечер, и падает лёгкий снег
На шляпы, на плечи, на женский смех.
/Уже позабыли люди войну…
Разве им это поставишь в вину?/
Но руки, сжимавшие автомат,
У человека – болят.
Колобок
Вот и луг в сто га.
На лугу – стога.
Я на сене лежу,
На ноге – нога.
А за лугом река,
А в реке облака.
По течению плывут,
Колеблясь слегка.
Я от города ушёл,
От тебя, любовь, ушёл.
Я смеюсь, я твержу:
Ах, как мне хорошо!
И сверкание дня,
И ромашки у пня…
И ромашки у пня!
Не глаза ли твои рыжие
Всё глядят на меня?
Начинающие
Мы пишем стихи. Мы в редакции ходим.
И споры заводим. И в спорах выводим,
Чтоб жить, как хотелось, писать, что хотелось…
Но в этом ли смелость? И это ли зрелость?
И в том ли мы ищем ценность и цельность,
Чтоб жизнь отражать, как погоду Цельсий?
Мол, там разберут: хорошо или плохо.
А рядом – ревёт беспощадно эпоха.
И старые догмы рвутся на части.
Как хочется нежности всё чаще и чаще!
В компаниях шумных и в тихой квартире
Мы забываем о яростном мире.
О зле забываем, о грязи, о подлости.
А кто-то нашей беспечностью пользуется!
Но к нам вдруг приходят – ритмы и рифмы.
И строки, как гуси древнего Рима:
На крыльях несут они тревогу весеннюю,
В их криках хриплых