Царь-Сторож. Эдуард Русаков
не случилось ли чего? – сказала я. – Может, заблудились?
– Ты наивна до неприличия, – лениво усмехнулся Валера. – Думаешь, они за цветами пошли?
Я пожала плечами.
Уже стемнело. И костер погас. Пора было собираться домой – а Кузя с Викой все не возвращались.
– Нет, ты как хочешь, а я пойду поищу, – сказала я. – Не оставим же мы их здесь?
– Что ж, можно и поискать, – согласился Валера. – Только смотри, будь внимательной и осторожной – не наступи на них.
Искали мы недолго.
Возле ручья, на пышном холме, среди слабо белеющих в темноте ромашек – сидели, обнявшись и босиком, Кузя с Викой.
Они – пели.
Вика опустила голову на его плечо и прикрыла глаза.
Кузя сидел ровно, расправив плечи и нежно прижимая к себе Вику.
Они пели:
– Скажите, девушки, подружке вашей,
Что я ночей не сплю, о ней мечтая,
Что всех краса-а-авиц она милей и краше…
Я сам хотел признаться ей,
Да слов я не нашел!..
Я смотрела на них, слушала, крепко держа Валеру за руку, и боялась, и мысленно умоляла его, чтобы он ничего не сказал, не крикнул, не спугнул.
Он не крикнул.
Он только прошептал брезгливо:
– О боже… какая пошлятина!..
И мне захотелось его ударить.
Время шло, а дела у Валеры не ладились. На книжке окончательно был поставлен крест, никто нигде ничего не обещал, а стоило ему заикнуться о своих претензиях, как сразу же намекали: радуйся, что еще так обошлось… Скандальный стриптиз не забывался.
Валера был груб, раздражителен. Часто срывал зло на мне. Я терпела, сносила любые его выходки. Давно смирилась с тем, что никакого счастливого будущего у нас с ним быть не может. Я просто не хотела терять Валеру.
А у Кузи с Викой роман развивался успешно. С цынготным токарем Шуриком она провела прощальную беседу на другой же день после того пикника, а с Кузей – не расставалась. Он даже в институт ее провожал, и встречал после занятий, и цветы дарил, и радужные планы строил. Когда они шли рядом, за версту было видно, что это – влюбленные.
– Мне вся эта комедия не нравится, – заявил однажды Валера. – Кузя – лопух, и меня это бесит. Да и жалко брата…
– Ну, зачем ты так? – возмутилась я. – Вика искренне к нему тянется. Она держится за него… разве не видишь? Она любит его, разве не понимаешь?
– Фу, фу, фу, – отмахнулся Валера. – Набор слов и никакого смысла. То, что она искренна, ничего не значит. Она шлюха. Спокойно, спокойно… я знаю, что говорю. Она есть шлюха. А шлюхи – это ведь не проститутки… не путай, моя дорогая. Шлюха может быть искренней. Она и тянется, и держится, и любит – всё, как ты сказала – но она остается шлюхой.
– Как ты можешь… она ведь не сделала тебе ничего плохого, – сказала я. – Она вообще никому не сделала ничего плохого. Она очень добрая, доверчивая, чувствительная. И неглупая.
– Согласен, – кивнул Валера. – Эпитеты подходящие. Она