Рассказы седого ворона. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов
ушедших вперёд коров. Дело не ждёт!
О хищниках и калеках
Хотя тогда и была первая половина восьмидесятых, как тогда говорили, «везде Советская Власть», но мой спутник Кенис еще раз напомнил о том, чтобы я ни во что не вмешивался и не уходил без него далеко. Был он лет на двадцать меня старше, и правильно я сделал, что взял в провожатые в Казахстан этого бывалого одноглазого казаха. Здесь его многие знали. Кенис заявил, что владельца интересующего нас кобеля он знает лично, главное, чтобы собака мне понравилась, тогда можно будет договариваться о вязке.
– Это ты смотришь, как уши стоят, зубов сколько, нос какой, цвет какой. Нашим казахам это не нужно. Если собака хорошо дерётся, то какая разница, есть ли у него маленькие зубки после клыков, вперёд или вбок у неё уши направлены? Направление ушей мешает победить? Нет? Один узбек, большой человек, привёз папу и маму этого алабая из Туркмении, и щенком подарил нашему казаху, тоже большому начальнику. Мой друг, у которого сейчас живёт собака, не хозяин, просто алабай живёт у него. Хозяина просить о случке мы не можем, если тебе собака понравится, то мы договоримся с тем человеком, у которого она живёт. Раньше тоже все знали, что это хороший кобель, но после того, как он взял волка, считается здесь самым лучшим.
– А волк большой был? Сколько весил?
– Волк небольшой был. Алабай больше весит, но это волк! А собаке ещё и двух лет нет. Через год – два любого волка возьмёт.
Кенису не понравились вопросы о размерах хищника. Он не видел схватку «азиата» с волком, но принялся в который раз рассказывать, как серому наперерез бросился матёрый взрослый чабанский пёс, и худой волк без труда зарезал его, а подоспевший двухлетка задушил серого убийцу. На нём самом даже царапины не было!
– Этого алабая здесь все знают, сегодня люди увидят, как он убьёт волка. Вот увидишь, как он его убьёт.
На ровную квадратную арену причудливо растрескавшейся земли, покрытую хрустящей корочкой и белыми соляными пятнами, со сторонами около пятнадцати метров, огороженную ржавой арматурной решёткой, вышел «конферансье». Окружавшая арену толпа, состоявшая из мужчин, детей, и даже парочки старух с большими белыми тюрбанами на головах, возгласами и воплями одобрила речь селянина. Это был первый акт.
На арену вынесли большого жёлтого степного кота. Умельцы из четырёх нетолстых палок соорудили квадратную раму, в центр поместили кота, три его лапы были крепко привязаны к разным углам, только одна задняя окровавленная перебитая конечность оставалась свободной.
– В капкан попал – пояснил мой провожатый – Здесь их очень не любят. Даже большие собаки не могут с ними справиться. Коты прыгают вверх и сверху бьют собаку когтями по глазам. У меня у самого пёс так ослеп. Они снизу цепляются когтями к животам овец и, откусывая соски вымени, пьют кровь с молоком. Один кот, прежде чем напиться молока с кровью, портит семь – десять овец. Вымя гниёт, если чабан не увидит, что овца ранена, то она умрёт.
– Да