.

      По лени сам я не коплю

      сор эрудиции престижной,

      но уважаю и люблю

      мешки летучей пыли книжной.

      Пишу эстрадные программы,

      соединив, дохода ради,

      величие Прекрасной Дамы

      с доступностью дворовой бляди.

      Читать – не вредная привычка:

      читаю чушь, фуфло, утиль,

      и вдруг нечаянная спичка

      роняет искру в мой фитиль.

      Почти не ведая заранее,

      во что соткется наша речь,

      тоску немого понимания

      мы в текст пытаемся облечь.

      Поэту очень важно уважение,

      а если отнестись к нему иначе,

      лицо его являет выражение

      просящего взаймы и без отдачи.

      Чужое сочинительство – докука,

      и редко счастье плакать и хвалить;

      талант я ощущаю с полузвука

      и Моцарту всегда готов налить.

      Творцам, по сути, хвастать нечем,

      их дар – ярмо, вериги, крест,

      и то клюет орел им печень,

      то алкоголь им печень ест.

      Тоску по журчанью монет

      и боль от любовной разлуки

      в мотив облекает поэт,

      собрав туда вздохи и пуки.

      На меня влияло чтение

      хоть весьма всегда по-разному,

      но уменьшило почтение

      к человеческому разуму.

      В мир повально текущей мистерии

      окунули мы дух и глаза,

      по экранам ожившей материи

      тихо катится Божья слеза.

      Никто уже не пишет на века,

      посмертной вожделея

      долгой славы:

      язык меняет русло, как река,

      и чахнут оставляемые травы.

      Все стихи – графомания чистая,

      автор горькую выбрал судьбу,

      ибо муза его неказистая

      вдохновенна, как Ленин в гробу.

      Забаву не чтя как художество,

      я складывал мысли и буквы

      и вырастил дикое множество

      роскошной развесистой клюквы.

      Вся книга – на пороге идеала:

      сюжет, герои, дивная обложка;

      а в гуще мыслей – ложка бы стояла;

      однако же, стоять должна не ложка.

      Бывало – вылетишь в астрал,

      паришь в пространстве безвоздушном,

      а там в порыве простодушном

      уже коллега твой насрал.

      Я в чаще слов люблю скитаться,

      бредя без цели и дороги

      на тусклый свет ассоциаций

      под эхо смутных аналогий.

      Моя поэзия проста,

      но простоты душа и жаждала,

      я клею общие места

      с местами, личными у каждого.

      Забавно: стих когда отточен,

      пускай слегка потяжелев,

      то смыслом более он точен

      чем изначальное желе.

      Во мне игры духовной нет,

      но утешаюсь я зато,

      что все же, видимо, поэт,

      поскольку