Эпоха великих реформ. Исторические справки. В двух томах. Том 2. Григорий Аветович Джаншиев
и состояний поняли, что они вызваны к мировому суду не для шутки, и что приговор его может быть приведен в исполнение. Это истинный переворот в умах и к тому же еще чрезвычайно быстро совершающийся после двух строк приговоров, энергически приведенных в исполнение посреди людей, пораженных изумлением, не верящих своим глазам, чтобы покровительство, оказанное ими исправнику, не освобождало их от обязанности платить жалованье слугам, или чтобы дружественные попойки с заседателем полицейского управления не давали им права бить не только рабочих, но и самих полицейских служителей. Изумление, однако, быстро сменяется другими чувствами, и толпа народа валит к мировым судьям, вылезают на свет из всех темных закоулков такие дела, которые на памяти людской никогда иначе не решались, как кулачным правом, а в самом лучшем случае терпением и забвением»[105].
Официальные данные вполне подтверждают эту характеристику и значение мирового института. «С первого же приступа мировых судей к новому делу, – писал министр юстиции Д. Н. Замятнин в своем всеподданнейшем годовом отчете по министерству, – простота мирового разбирательства, полная гласность и отсутствие обременительных формальностей вызвали всеобщее к мировому институту доверие. В особенности простой народ, найдя в мировом суде суд скорый и справедливый для мелких обыденных своих интересов, не перестает благословлять Верховного Законодателя за дарование России суда, столь близкого народу и вполне соответствующего его потребностям. Доверие к мировым судьям, – продолжает министерский отчет, – доказывается в особенности тем, что со времени открытия действий мировых судебных установлений возбуждено громадное число таких гражданских исков, которые или по своей малоценности, или по неимению у истцов формальных доказательств в прежних судах вовсе не возникали. Равным образом приносили мировым судьям множество жалоб на такие притеснения и обиды, а также на мелкие кражи и мошенничества, которые прежде обиженные оставляли без преследования[106].
Приводимые в отчете Замятнина цифры показывают, как быстро росла популярность мировых учреждений в столицах. С 17 мая по 17 ноября в 28 участках Петербурга было возбуждено 56144 дела, из них решено и прекращено миром 44770 дел (12504 уголовных и 32266 гражданских). В 17 участках Москвы за тот же полугодовой период было возбуждено 31608 дел (уголовных 12 784 и гражданских 18 824), решено 17171. На каждого мирового судью, несмотря на новизну и трудность новой гласной процедуры, приходилось средним числом около 2000 дел! Такая энергичная деятельность[107] особенно бросалась в глаза при сопоставлении ее с предшествовавшим временем, когда полицейские книги, назначенные для записи приговоров, в течение многих лет сохраняли свою девственную чистоту! Представители общества, являясь органом общественной признательности, всякими способами выражали свою симпатию мировому суду Но представители общества выражали свою симпатию не на словах только, но и на деле. Когда
См. октябрьскую книжку
В сибирской речи своей 1897 г., упомянув о мировых судьях, призванных служить в самых глухих местностях Сибири и быть почти единственными органами, непосредственно соприкасающимися с населением по обыденным его делам, статс-секретарь Муравьев сказал: «Между вновь назначенными мировыми судьями есть немало людей молодых, но мы не боимся этого, увы, скоропреходящего свойства: опыт неуклонно и неразлучно сопровождает ревностный труд, выдержка и характер восполняют года, а молодость – значит бодрость, энергия, выносливость, и в молодости, руководимой образованием и воспитанностью, всегда свежее и ярче благородные идеалы добра. Правительство твердо надеется, что сибирские мировые судьи окажутся на высоте этого исключительного призвания и будут творить царское правосудие с честью, с усердием, скажу больше – с благоговением. В глуши, в одиночестве, среди суровой природы и чуждых людей – это будет своего рода
Приводим из составленного мировым судьею В. К. Вульфертом сборника «Двадцатипятилетие московских столичных мировых судебных установлений» еще некоторые данные об них. Чтобы судить о размерах деятельности, проявленной мировыми судебными учреждениями, достаточно принять на вид, что перешедшие к ним дела ведались до 1866 г. следующими семью учреждениями: уездным судом, надворным судом, комиссией для словесной расправы между рядчиками и рабочими, девятью словесными судами при полицейских частях города и управлением 17 частей города Москвы. Если сопоставить рядом с этою многочисленностью учреждений количество производившихся в них дел, незначительность его сразу бросается в глаза. Уголовных дел производилось в год 1793, а гражданских 6200, всего, стало быть, около 8 000. Как велика в этом отношении перемена, происшедшая со введением мировых учреждений, явствует из следующих цифр. В 1890 г. у мировых судей возникло:
Уголовных дел 28 850
Гражданских» 38 137
__________________________
66 987
т. е. в течение 25 лет число дел увеличилось более, чем в 8 раз. Что явление это следует приписать не естественному росту населения (оно в Москве увеличилось несколько больше двух раз) или развитию городской жизни, а именно строю и направлению новых мировых судебных установлений, это можно вывести из сопоставления данных о деятельности их за первые же месяцы их существования. Московская городская дума, исходя из того соображения, что к мировым судьям будет поступать значительное количество мелких дел, для которых до судебной реформы «не было ни суда, ни расправы», при делении гор. Москвы на участки предполагала, что общее число дел сравнительно с прежними увеличится вдвое, т. е. будет 16 000 в год. На самом деле в первое же полугодие число дел, возникших в мировых учреждениях, достигло 38000, т. е. превысило число дел, возникавших в дореформенных учреждениях за соответственное время