Нравственное правосудие и судейское правотворчество. В. Г. Ярославцев
нашей эры продолжали, по словам Ульпиана, называть себя «жрецами», ведь право было предметом почитания, у него был свой миф (учение об источниках права), свой догмат (юридическая догматика) и свой обряд (процессуальные формы)[124]. Суть нравственного правопонимания выражена Ульпианом в формуле «justitiam colimus», что означает «мы чтим справедливость, мы ее возделываем».
Римские авторы стремились провести водораздел между понятиями «право» и «закон». Доказательство тому, что такое различие проводилось даже формально, мы находим в Дигестах Юстиниана: титул 1 назывался «О правосудии и праве», а титул 3 «О законах и сенатусконсультов долговременном обычае».
Право, как превосходно определил Цельс, есть наука (ars) о добром и справедливом. Согласно Ульпиану, изучающему право надо прежде узнать, откуда происходит само это слово (jus), может быть, от «правосудия» (justitia)? Как бы развивая эту мысль, Павел пишет: «Слово «право» употребляется в нескольких смыслах: во-первых, «право» означает то, что всегда является справедливым и добрым, таково естественное право. В другом смысле «право» это то, что полезно всем или многим в государстве, таково цивильное право. Цивильное право это то, которое приходит из законов, плебисцитов, сенатусконсультов, декретов, принципов, авторитета мудрецов».
Закон же есть предписание (имеется в виду предписание общего характера praeceptum), решение мудрых мужей, обуздание преступлений, совершаемых намеренно или по неведению, общий обет общины, по которому следует жить находящимся в ней; закон есть то, чему все люди должны повиноваться в силу разных оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль (изобретение) и дар бога (Демосфен). А философ величайшей стоической мудрости Хризипп так начинает книгу «О законах»: «Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; нужно, чтобы он стоял во главе как добрых, так и злых, вождем и руководителем живых существ, которые по природе принадлежат к общине, мерилом справедливого и несправедливого; (закон) приказывает делать то, что должно быть совершено, и воспрещает совершать то, что не должно быть совершаемо».
Таким образом, для римских юристов право – это, с одной стороны, естественное право всегда и неизменно справедливое и доброе (категория «сущего»), а с другой – цивильное право (говоря современным языком, позитивное право), т. е. законы как предписания, созданные законодательными органами и являющиеся мерилом справедливого и несправедливого, требующие должного поведения (категория «должного»). Особо подчеркнем, что «право» как общее понятие в равной мере включало и естественное право, и позитивное право, они не противопоставлялись, а (и это показала история) обогащали и дополняли друг друга, тем самым вечная идея справедливости, воплощенная в той или иной мере в законе, становится и нравственным содержанием самого закона (нормы)[125].
Кроме того, как отмечают исследователи римского права, понятие acqui (acquitas) – равенства и справедливости – играло существенную роль в правопонимании римских юристов. Acquitas
См.: Спекторский Е.В. Христианство и правовая культура. В сб.: Русская философия права: философия веры и нравственности. С. 337.
См.: Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана. М., 1956. С. 101–105.