Публичные фигуры. Изобретение знаменитости (1750–1850). Антуан Лилти
вплоть до начала правления Людовика XIV, во времена Вольтера переживал кризис, и писатель знал это лучше, чем кто-либо. Но могла ли публика Комеди Франсез заменить собой короля? Не дискредитировала ли она автора? Не была ли карикатурная церемония в театре похожа скорее на бенефис какой-нибудь актрисы или певички, чем на чествование великого поэта?
В тот день в лице Вольтера странным образом соединились репутация автора «Генриады» и «Эдипа», знаменитость фернейского изгнанника, чьи поступки и мнения были известны всей Европе, и, наконец, слава, будущая слава великого человека, которым он уже был для его поклонников, классика, которым ему еще предстояло стать. Поскольку Вольтер для нас – воплощение величайшего писателя эпохи Просвещения, первым из литераторов удостоившегося погребения в Пантеоне, мы видим в этом эпизоде лишь начало пути к посмертной славе. Но самому Вольтеру и его современникам ситуация представлялась менее однозначной. Можно ли было в интересе, проявляемом обществом к его персоне, разглядеть предзнаменование грядущей славы? Задача сложнее, чем это кажется нам сейчас, a posteriori; чтобы с ней справиться, надо было понимать связь между прижизненной знаменитостью человека и его образом, остающимся у потомства, поскольку только он может гарантировать вечную славу.
«Самый знаменитый человек Европы»
В 1778 году известность Вольтера достигла своего пика. Она давно вышла за рамки литературы, перестала зависеть от признания коллег и критиков. Даже те, кто никогда не читал его книг, слышали его имя. О его поступках и мнениях рассказывалось в газетах. Его имя постоянно всплывало в «Тайных мемуарах Республики словесности», хронике культурной жизни, которая пользовалась огромным успехом у читателей. Участие в литературной полемике и в политических баталиях, остроумие и блеск позволяли Вольтеру всегда оставаться актуальным – искусство, которым он владел, как никто другой. Уже давно из просто популярного писателя Вольтер превратился в публичного персонажа, вызывающего всеобщий интерес. На его имени пытались нажиться начинающие и малоизвестные авторы. Еще в 1759 году молодой ирландский романист Оливер Голдсмит, решив сыграть на интересе публики к Вольтеру для продвижения собственной карьеры, опубликовал о нем вымышленные мемуары, в которых более или менее достоверные эпизоды перемежались совершенно фантастическими деталями[23]. Адвокат Жан Анри Маршан в течение тридцати с лишним лет развлекался сочинением пародий на Вольтера с характерными названиями: «Политическое завещание господина В***» (1770) или «Публичное признание господина Вольтера» (1771)[24].
Вольтер не нуждался в агентах, которые занимались бы его раскруткой. Поселившись в своем поместье в Ферне, он превратил его в место паломничества всех, кто оказывался поблизости. Просто читать его книги было недостаточно, требовалось лично увидеть человека, олицетворяющего тогдашнюю Европу. Такие визиты служили Вольтеру одним из главных развлечений: он принимал гостей
Gargett G.
Barrovecchio A.-S.