Блабериды-2. Артем Михайлович Краснов
он вообще не церемонился.
– А вы живёте сейчас благодаря тому, что он построил. Вся промышленность была при нём создана!
– Была, была, – усмехнулся Коля лениво. – А сейчас друзьями Путина разворовывается и превращается в дачи на Лазурном берегу и озере Комо. Вы всё за народ вроде бы – даже имечко у вас народное, – а на самом деле олигархов выгораживаете!
– О, олигархи – страшное слово! Напугал! В Америке олигархов больше, а вы всё равно коленопреклонствуете! – загудел Фёдор. – Почему там никто не впадает в истерику? Посмотрите, что происходит во Франции!
– Губернатора вашего любимого в отставку отправили, – перебил его Коля, надеясь застать Фёдора врасплох.
– Знаю,– ответил тот с достоинством и занялся своей пирамидой. – Я знаю это с самого утра. Я уже много раз предупреждал, что так и будет. Но при нём были развязаны многие экономические узлы, душившие область…
– Какие узлы? – в Коле проснулась визгливая болонка. – Проворовался он так, что даже ваш любимый Путин обалдел! Да не проворовался, а не поделился с кем следует! Узлы!
– Откуда вы эту чушь берёте? – Фёдор, довольный тем, что вывел Колю из себя, выстраивал последние ярусы пирамиды.
Они горячо заспорили о бывшем губернаторе, слухи об отставке которого ходили давно. Попытки Натальи Вячеславовны прервать их успеха не имели, и лишь когда пирамида Фёдора с грохотом посыпалась на пол, оба на время отвлеклись.
Тоня смотрела на бурые пятна поверх листа, который ещё десять минут назад был похож на выпуклого голубого слона. Её большие ресницы дрожали.
Больше на занятия арт-терапией я не ходил.
* * *
Весь день обсуждали назначение нового врио губернатора. Я слышал разговоры медсестёр и обрывки фраз на улице, споры в вестибюле и восклицания в столовой.
Танцырев, когда я зашёл в кабинет, пристально смотрел в монитор. Смутившись, он сказал:
– Неожиданно. М-да. Неожиданно. Ну, посмотрим.
Мец, когда мы собрались в курилке, веско заявил, что одного жулика поменяли на другого, а значит, ничего не поменялось.
В коридоре усатый мужчина в очках, похожий, скорее на врача, чем на пациента, объяснял какому-то очень некрасивому деду:
– Да что вы мне рассказываете?! Он как раз из этих! Я вам говорю, он из самых из этих. И налоги поднимут! Вот увидите. И что, что бизнесмен? Ему деваться некуда. Бюджет-то дырявый.
Разговоры про нового губернатора надоели, как восторги от модного фильма, который все обсуждают неделю, чтобы потом забыть.
Я вернулся в палату и застал Лёню, ссутулившего у стола со стаканом чая. Он смотрел в оконное стекло мимо своего отражения. На столе горел ночник.
Я вскипятил воду, после Лёниного кивка долил ему в стакан и заварил чай себе. Мы напоминали попутчиков в поезде, и я представлял себе чёрный пейзаж, бегущий за окном. В детстве мне нравилось прижиматься лбом к стеклу электрички и видеть сразу и себя, и мелькающие столбы.
Лёня покачивался в такт своим мыслям, а может быть,