КАРМИН. Александра Липак
собираются его по городу катать, наверное, на нем и поедет голый Радек.
Коновалов расхохотался:
– На голого Радека я бы посмотрел! А вообще, мне кажется, ты, как всегда, преувеличиваешь и нагнетаешь. Живем же как-то!
– Как-то…
– Вильгельм, перестань! Лучше скажи, какой план?
– Я пока не знаю. Нам надо собраться и поговорить.
– А предварительно?
– Предварительно – пока пусть все остается…
– Вильгельм! От Красина толку нет! Или ты все еще хочешь быть дипломатом, послом? Если ты хочешь, то он тебе, конечно, поможет им стать, и уедешь ты в Европы. Но ты здесь, и ты знаешь, зачем ты здесь! Ты не можешь все бросить. Зачем ты гнешь опять на этого буржуя Красина?
– Без нервов, прошу. Я ничего еще не решил, нам всем нужно это обговорить.
Варнас снова отвернулся, ему не хотелось продолжать этот разговор. Все еще ныло самолюбие от утреннего разноса, и теперь он выдумывал, как обернуть все против Гирша и кого привлечь на свою сторону. Коля был всегда настроен радикально, и разговаривать с ним об этом было бесполезно. Здесь и сейчас Вильгельм не хотел ничего решать. Предстояло еще все тщательно обдумать, спросить советов рассудительных Унгольда и Зорского, а потом уже нанести по Кремлю контрудар, и теперь уже сделать это первым.
– Варнас не злись, – примирительно сказал Коновалов.
– Немич завтра будет, – неожиданно бодро и весело произнес Варнас, снимая ноги со стола.
– Нееемич?, – протянул Коля, распахнув глаза, – голубчик, наконец-то! Что ж ты сразу мне не сказал, Вильгельм?! С этого надо было начинать день, а ты все: Гирш, Гирш. Кого, кого, скажи, он тебе изловил?
– Ростовцева.
– ООО, – радостно воскликнул Коновалов, хватаясь за сердце, – я что-то о нем слышал, да ведь черт их там разберет!
– Я сам не знаю, но Немич писал, что это большая удача.
– А по-другому он тебе бы и не сказал. Сколько он там на юге развлекался? Больше, чем полгода. Поэтому… Что ж, интересно, конечно. Надо наших армейских поспрашивать, может знают такого. Это мы тут сидим и только по газетам их – сволочей знаем. И что, дальше как?
– Хотелось бы быстрей это закончить, – уныло ответил Варнас, – я сам уже не рад, что связался с этим судом, до него ли сейчас! Кто же знал, что это все так затянется. Впрочем, ладно уже, раз взялись, до конца декабря надо бы закончить. Ты поможешь мне?
– Да что там, помогу, конечно.
Они молча кивнули друг другу и попрощались до вечера.
***
По Лубянскому подворью расхаживал уже знакомый нам пролетарский поэт и вечный соперник Демьяна Бедного – Федор Перекопов и перебирал содержимое своих карманов: старые, написанные им наскоро, стихи, обрывки спичечных коробков и папиросных пачек, семечки, грязные леденцы, обнаружил даже вырезку из газеты со своим именем – все это тонуло в море табака. Феде не хотелось идти в кабинет, не хотелось работать, и он вот уже час изобретал себе нехитрые занятия, только бы продлить время безделья. Когда карманы были вычищены, он посчитал,