Фамильный оберег. Отражение звезды. Ирина Мельникова
с Каскаром и Таис. Громко смеялись, но Татьяна словно выпала из общей беседы. Ее неумолимо тянуло в сон. И когда ее голова наконец-то коснулась подушки, она блаженно улыбнулась: «Хорошо-то как!» – и мигом, как в детстве, заснула.
Глава 4
Татьяна проснулась сразу, словно кто-то подтолкнул ее в бок, и некоторое время лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине. Разрывая ее, пропел петух. И тут же громко заквохтали куры. Она мигом открыла глаза. В щель между занавесками протянулся на одеяло солнечный луч. В нем танцевали пылинки.
«Неужели утро? – поразилась она. – Сколько же я проспала?
Помогая себе костылями, она вышла из юрты. Нет, не утро! Вечер! Значит, спала часа четыре! Но и этого ей хватило, чтобы почувствовать себя отдохнувшей и посвежевшей. Исчезла тяжесть в голове и во всем теле. Она опустилась на деревянную скамейку возле юрты. И только сейчас заметила Таис. Та сидела на камне возле небольшого костра, ощипывала курицу.
– Встала? – спросила старуха. – Скоро ужинать будем!
– Хорошо тут у вас! – сказала Татьяна, подставляя лицо теплому, пахнувшему травами ветерку.
– Хорошо! – эхом отозвалась Таис. – Чай пить будешь?
– Спасибо! Пока не хочу! – улыбнулась Татьяна. – Смотрю, куры у вас есть. Я слышала, как петух кукарекал. Не разбегаются по степи?
– В загоне их держу, – махнула рукой Таис куда-то за юрту. – А то петух у меня блудливый. Один раз за сопку всех кур увел. Двух коршун унес, а неделю назад лиса приходила. Нохай ее загнал. – И пояснила: – Нохай – наш пес. Сейчас за гору ушел с Каскаром. На вечернюю дойку.
За разговором Таис ловко разделала курицу и опустила ее в стоявший рядом чумазый котелок. Затем долила в него воды и подвесила над костром. Снова присела на камень и достала из кармана трубку. Обычную, деревянную. Но с трубкой в зубах еще больше стала смахивать на Ончас. И сразу вернулась тревога! Вспомнилась неведомая Хуртаях, к которой обещала ее свозить Таис. Интересно, забыла старуха о своем обещании или нет? Спросить Татьяна не решилась. А Таис, раскурив трубку, пыхнула дымком и продолжала:
– Наш народ кочевой. Коров раньше не разводили, только коней и овец. Да, овец мы разводили черных – хара хой! А если держали куриц, то ради яиц. Есть птицу нельзя было, шаманы запрещали. Люди ходят по земле, а летать могут только духи… И еще шаманы говорили: будешь есть птицу, не сможешь собирать кедровый орех в тайге и ходить на охоту. Станешь все время смотреть в небо и добычу проглядишь. А сейчас молодежь в духов не верит. Ест все подряд, оттого, видно, и пьют, и наркоманят…
Таис тяжело вздохнула и снова пыхнула трубкой. Затем неожиданно сказала:
– У тебя в роду сильные шаманы были! Очень сильные!
– Откуда вы знаете? – опешила Татьяна.
– Серьги твои вижу! Много им лет, но силу свою не потеряли.
Татьяна невольно подняла руку и коснулась серьги. Надо же, она спала в них. И ничего не приснилось.
– Эти серьги – редкие, – продолжала Таис. – Не каждый их сможет носить. У тебя тоже есть