Фамильный оберег. Отражение звезды. Ирина Мельникова
почему ты решил, что я не смогу жить в палатке? Со всеми?
– Понимаешь, – Анатолий озадаченно хмыкнул, – мы там топчаны сколотили. Один на всю палатку. Спят все вповалку. А в юрте у тебя будет отдельная кровать, столик, шкафчик для одежды. У нас есть два «уазика». Один сейчас ушел за продуктами, второй – на раскопе. Но каждое утро будем возить тебя в лагерь, а если захочешь поехать, как там у вас говорят, на пленэр, и туда подбросим, и назад привезем.
– Разберемся, – улыбнулась Татьяна. – Я постараюсь вас сильно не обременять. Я хочу побывать на раскопе. Увидеть все своими глазами.
– Обязательно побываешь! Пока там не слишком интересно. Снимаем дерн и верхний слой почвы. Площадь большая. В этом году наметили раскопать часть городища. Работы хватит на несколько лет.
– Интересная у тебя жизнь!
– Главное – не скучная, – Анатолий улыбнулся в ответ, бросил взгляд в окно и весело сообщил: – Ну, вот и приехали!
Среди редкого березняка у подножия высокой сопки стояли полукругом три деревянные юрты. Рядом с ними – загон для скота. Чуть дальше – покосившееся деревянное строение без окон и дверей. Там, где была крыша, – полусгнившие стропила да густая поросль травы.
Анатолий помог Татьяне выбраться из машины. «Да, местечко!» – подумала она. Но вслух ничего не сказала. Не хотела сразу предъявлять претензии Анатолию. Не дай бог, сочтет ее капризной. Изнеженной городской бездельницей.
– Ты не расстраивайся, – Анатолий словно прочитал ее мысли. – Тут хорошо! Комара нет, ветерок его сдувает. А скот за сопкой пасется. И днем и ночью. Так что тишина полнейшая. Из живности только собака да кошка. Да посмотри, какая красота вокруг!
Он развернул ее за плечи. И Татьяна увидела озеро. Воды его плескались метрах в пятидесяти от машины, окрашенные розовым и золотым. Сухой ветер дул ровно, почти без порывов. Путаясь в густых прибрежных зарослях, шуршал листьями и зелеными метелками камышей; мелкие волны мерно набегали на пологий берег. Небо было бледно-голубым с белыми разводами облаков. Глухо кричала какая-то птица. А дальше степь – бескрайная, с метелками ковыля, с пряными запахами трав… И над нею – все то же небо, беспредельное, прекрасное… Не зря, видно, местные народы поклонялись Вечному Синему небу. Впрочем, они почитали все, что их окружало: и горбатые сопки, и бесконечную степь, и это озеро… Почитали и одушевляли, населяли духами – помощниками и хранителями. И где-то здесь, наверное, бродила среди высоких камышей прекрасная розовая птица – хысхылых – фламинго…
– А вон и бабушка Таис, – прервал ее мысли Борис.
Татьяна оглянулась. И сердце ее дрогнуло. Из крайней юрты вышла старуха в длинном, когда-то красном платье, в цветастом платке, повязанном так же, как у Ончас[1]. Из-под платка виднелась длинная седая косица, перетянутая шнурком. Старуха щурилась на солнце, разглядывая из-под руки гостей.
– Изен, бабушка Таис! – крикнул Анатолий.
– Изеннер! – степенно ответила старуха.
И, прищурившись так, что узкие глаза превратились
См. Мельникова И. «Фамильный оберег. Закат цвета фламинго».