Все меняется. Элизабет Джейн Говард
и не сомневалась, что идет на поправку. Она должна выздороветь – хотя бы для того, чтобы Рейчел перестала нянчиться с ней и тревожиться.
Выдался еще один дивный день с воздухом, полным лаванды, пчел и роз. Бабочки слетались к буддлее, которая только начинала цвести. Какой все это могло быть идиллией, если бы только…
За обедом, холодным цыпленком, салатом и малиной, обе уговаривали друг друга есть как следует – почти без толку. Но Сид как-то сумела влить в Рейчел бокал хереса, и он возымел некоторый эффект. Сид не терпелось обсудить их будущее, но Рейчел отвлекали мысли о том, как ее братья намерены поступить с Хоум-Плейс, и в итоге почти все время они только об этом и говорили. Хью, несомненно, хотел сохранить дом, и Руперт наконец решил, что и ему хочется того же самого. Эдвард ясно дал понять, что он против, и поговаривали, что он просто передаст свою долю остальным. Мать оставила Рейчел небольшие деньги, доставшиеся ей в качестве приданого и надежно и скучно вложенные в компанию Казалетов с таким расчетом, чтобы приносить четыре сотни дохода в год. Помимо этого, ей причиталась немалая доля акций компании – еще один источник дохода. Бриг завещал мебель и личные вещи в пожизненное пользование Дюши, после чего все имущество надлежало разделить между четырьмя детьми поровну. По-видимому, Рейчел понятия не имела, сколько у нее денег, и явно не думала о них. А сама Сид сдавала в аренду свой маленький дом в Сент-Джонс-Вуд и получала небольшую пенсию от школы, в которой преподавала всю жизнь.
Незачем даже сравнивать. Они столько пережили, да еще в разлуке, когда им хотелось быть вместе, так что теперь было бы только справедливо успокоиться в безмятежности, в некой надежной гавани, где незачем ни обманывать, ни притворяться, называя мучительное вожделение простой привязанностью. Правда, в их случае привязанность была дыханием любви. Именно привязанность помогла Сид быть терпеливой, нежной, дорожить первыми сбивчивыми заверениями, на которые оказалась способна Рейчел, – такими, как слова «я предпочла бы тебя кому угодно в мире», сказанные в чайной Гастингса в одном из немногих случаев, когда ей удалось выманить Рейчел туда, оторвав от семейных обязанностей. Но все это было или еще до войны, или когда она только началась, а потом последовали годы томления и неудовлетворенности, за время которых она изменила Рейчел с той надоедливой девчонкой Тельмой. Их с Рейчел воспитывали так по-разному: Рейчел учили строго следовать дочернему долгу и соблюдать обязанности незамужней тетушки пренебрегать собой, ни на минуту не задумываться о том, интересна ли она или привлекательна; ее мнение, если оно и существовало вообще, полностью соответствовало тому, чего, как ей казалось, от нее ждут, и так далее, и тому подобное; все это выглядело плачевно и порой раздражало. Сид же росла, по сути дела, главой своей маленькой семьи: ее отец умер, когда она была еще ребенком, мать постоянно нуждалась в руководстве, а младшая сестра завидовала ее музыкальному таланту и была бессердечна с матерью. Денег вечно недоставало; материнскую пенсию приходилось чем-то дополнять, пытаться находить