Странствия по двум мирам. Хуан Тафур
сразу перестал улыбаться.
– Ваша рана причиняет вам боль?
Тафур попытался восстановить в памяти события предыдущего дня, с того момента, когда он услышал шаги, и до того, как он потерял сознание. Но он решительно не помнил, чтобы в этот промежуток кто-нибудь его ранил.
– Пусть ваша милость не обижается, но мы здесь не для того, чтобы нас стыдиться. – Врач указал ему на грудь. – Вы дурно поступили уже потому, что, поднявшись на борт корабля, никому не сказали о своей ране.
Тафур снова ощупал грудь и недоуменно посмотрел на лекаря. Поверх шрама, приобретенного в Ферраре, был наложен еще один компресс, закрепленный с помощью повязки, которая была обмотана вокруг спины. Как же он этого сразу не заметил?
– Я не прошу, чтобы вы рассказали мне, при каких обстоятельствах и кем были ранены, – настаивал ара-гонец. – Скажите только, болит ли ваша рана.
– Да ведь это сущий пустяк, царапина…
– Боюсь, что из-за этой «царапины» у вас началось заражение. По-видимому, вы не приняли никаких мер и только расковыряли рану. Мне пришлось чуть ли не связывать вам руки, пока вы находились в бреду.
Тафур опустил голову на подушку. Он бредил? Одному Господу известно, что он мог наговорить арагонцу. Да и когда он преследовал генуэзских лазутчиков, то наверняка уже был не в себе. Как, скажите на милость, мог оказаться дон Фадрике возле корабельных портов, в орудийном отсеке? А госпитальеры, молящиеся перед черепом? Да, они вместе читали молитву, но и только, а все остальное – химера и выдумки. Можно ли, право, дойти до того, чтобы вообразить себе, что загадочным гостем командующего был не кто иной, как Фадрике! Над его головой сквозь щели в досках в каюту просачивались лучи утреннего солнца. Обоих злоумышленников, должно быть, уже повесили на берегу.
– Брат Бернат, генуэзцы, пробравшиеся на корабль…
– Вороны Склавонии давно уже выклевали им глаза, если об этом спрашивает ваша милость. – Врач вздохнул. – К несчастью, их казнь послужит уроком разве что тем же воронам, которые, вернувшись завтра, не найдут новой поживы.
Тафур недоуменно взглянул на него. Лекарь пожал плечами:
– С позволения вашей милости, вы поступили весьма безрассудно, бросившись за ними в одиночку, да вдобавок будучи раненым. Впрочем, я не думаю, что они пробрались на корабль, чтобы кого-нибудь убить… Если бы они захотели, то преспокойно отправили бы вас на небеса.
В кромешной тьме его фехтовальное искусство оказалось бы бессильным против двух кинжалов. Не говоря уже о шпаге третьего злоумышленника. Но никакого третьего не было. Это все выдумки, химеры.
– Что же они тогда искали?
– Вашей милости лучше знать, ведь они проникли именно в вашу каюту. Наверное, они думали, что вы везете с собой много денег, поскольку отправляетесь в весьма длительное путешествие, или же драгоценности, в общем, какие-то сокровища… И конечно, не ожидали, что вы не спите, а уж встреча с командором д’Обюссоном стала для них полной неожиданностью. Если бы не