Параметры поиска. Исаак Ландауэр
мордоотбор или, как принято у нас говорить, фейс-контроль. Таким образом, хвастать в губернии становится нечем – раз всюду и всех пускают, то и удовольствия от визита, почитай, никакого, а тогда порядочному человеку не остаётся ничего, кроме напускного пресыщенного сплина. Вроде как солёные слёзы к пиву вместо солёных орешков – оригинально и не полнит. Экономно опять же: вздыхать, растягивая чашку кофе, можно без всякой боязни пробить существенную брешь в семейном бюджете. Народ попроще, естественно, плевать хотел на всю эту ипохондрию, но люди «с положением» игнорировать подобную моду не могли да и не хотели. Поездка в близкую Москву тоже проблемы не решала, поскольку местного «хозяина жизни» там к пафосному месту и на пушечный выстрел не подпустят, да и кому захочется быть серой мышью в хрустальном замке – уж лучше в своем дерьме, но на виду, в почёте и с непременным апломбом. Так что серьёзная публика скучала и жаловалась на недостаток сервиса, хотя на чаевые капитаны бизнеса редко оставляли больше двухсот рублей. Каждый из них ворочал через день миллионными сделками, но ездить предпочитал на пригнанной из Германии трёхлетке, мог запросто «пробить любую тему» на высочайшем уровне, но загранпаспорт подруге оформить быстрее установленного регламентом срока откровенно стеснялся, денег имел без счёта, но вместо рибая, движимый соображениями патриотизма, неизменно заказывал местную, жилистую как выставочная борзая говядину. Именно на волне отторжения несвежих плодов богатой фантазии уездных предпринимателей и заметил Николай бесхитростного улыбчивого гуляку, пробравшегося, вопреки бдительности администратора, за пульт и сумевшего встряхнуть полусонных гостей порцией непривычно хорошей музыки. Диджея-самоучку хотели было убрать, но гости завозмущались, требуя дать парню возможность проявить себя. Вскоре благодарные слушатели принялись герою вечера наливать, кто-то даже встал и продолжил трапезу пританцовывая, традиционно унылый вечер приободрился, заголосил и, горделиво расправив плечи, блеснул красочным подобием столичной тусовки.
Дима был полноватым щекастым увальнем с картины про будни зажиточных украинских крестьян, но держался естественно и непринуждённо, что одно делало его притягательным инопланетянином посреди беспробудной серости окружающих. Любимым выражением с четырнадцати лет сделалось «утро вечером мудренее», желанной профессией – безделье, призванием – генерировать энергию веселья. Неистребимый тип обаятельного бескорыстного прихлебателя, умело паразитирующего на досадной беспомощности купеческого люда, научившегося кое-как зарабатывать, но не умеющего грамотно потратить, он знал себе цену не хуже матёрой уличной девки, не лебезил, на коротком поводке себя водить не давал и общался лишь с теми, кто был с ним, профессиональным гороховым шутом, на подчёркнуто дружеской ноге. Как ни странно, таковых оказывалось немало, благо тамада умел договариваться с понравившимися девушками, лить им в уши бесконечные гекалитры