О, этот вьюноша летучий!. Василий П. Аксенов
Таня бросилась к рваному краю пола.
Внизу на снегу лицом вниз лежала ее сестра.
«…Мы начали, мы кончаем… Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим, но это ничего. Будущее за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству…» – из последнего приказа Штаба пресненских боевых дружин.
Николай и Павел быстро шли вдоль ночного Пречистенского бульвара, когда из Сивцева Вражка выскочил казачий патруль. Казаки мгновенно окружили братьев и, тесня конями, подогнал к стене.
– В чем дело, господа? – спросил Николай. – Мы идем в Зачатьевский монастырь за священником. Папе стало плохо и…
– Покажи-ка крест, иуда! – гаркнул казак.
Николай, к удивлению Павла, извлек нательный крест.
– Штаны надо с них снять! Крест любой жид может навесить!
– Посмейте только прикоснуться! Убью! – Павел выхватил пистолет.
Связанных одной веревкой братьев втолкнули в Манеж, который был полон войск. Слова команд гулко неслись под сводами зала.
Братьев мгновенно окружила толпа офицеров и нижних чинов, многие со следами ранений, видно прямо из боя.
– Арестованы с оружием, – доложил казак.
Какой-то кавалерист разрезал саблей веревку.
– Господа, оружие было у нас для самообороны, – проговорил Николай.
– Сволочи! – вдруг завопил кавалерист. – Сколько побили хороших солдат! Чего вам надо?
Толпа заревела, и Николай вдруг увидел, что в его тело вошел штык.
– Вы с ума сошли, господа! – он попытался закрыться рукой от летящей в лицо сабли и увидел, как обвис на штыках бесчувственный уже Павел. Потом на него надвинулось широкое рябое лицо с каменным подбородком и недоразвитым носом. Пришла полная темнота и полная тишина.
В темноте послышался тихий-тихий спокойный голос Павла.
– Коля, ты очнулся? Я весь изрублен, боли уже не чувствую… Обними меня…
Братья заплакали.
– Коля, пока не поздно, слушай… я погиб за революцию… я горжусь этим… если ты уцелеешь, помни – все мои деньги – партии… разыщи «Никитича»…
– Где я найду его?
– Помнишь инженера Красина? Он и «Никитич» – одно лицо…
– Не может быть!
– Это верно, как то, что мы с тобой родные братья.
Последовало молчание, после которого Павел забормотал бессвязные слова:
– Коля… страшная тайна… мы вам не турки… задницей на лицо… тяжелая вонючая каменная… прямо на лицо…
– Я видел его! Паша, я его знаю! – не своим голосом закричал Николай.
Широкое рябое лицо с каменным подбородком и недоразвитым носом надвинулось на него[5].
бей бей бей его ребяточки хватай длинноволосого а вон папаха белая топором его топором скубенты-суки всех передушим целуй портрет государя ноги мне целуй не поцелуешь землю жри господа смотрите платок красного цвета носовой говоришь вот и утри юшку утри утри
М. б., эта сцена на совершенно темном экране?